Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 1)

ареста; врач должен был подготовить принца выслушать увещания,

которые нужно сделать в интересах его вечного спасения. Кардинал Эспиноса и

Эволи надеялись этим средством убедить принца покорно выслушать советы об

исповеди и приготовлении к смерти, которую Бог скоро пошлет ему для

прекращения страданий. Принц Эволи имел совещание с доктором Оливаресом. Он

говорил с доктором тем важным и таинственным тоном, который люди, опытные в

придворной политике, умеют ловко употреблять, когда это нужно для целей

государя и для их личных планов. Руи Гомес де Сильва отлично владел этим

искусством, по мнению Антонио Переса, его друга и первого государственного

секретаря, который был вполне осведомлен об этом происшествии. Он дал это

понять в одном из своих писем, где говорит, что после смерти принца Эволи

остается только он один, который посвящен в эту тайну.

IX. Доктор Оливарес очень хорошо понял, что от него требуют исполнения

смертною приговора, произнесенного королем, но необходимо исполнить его

таким образом, чтобы честь принца не была затронута; следует, чтобы это

походило на естественную смерть, явившуюся результатом болезни. Он

постарался выразиться таким образом, чтобы дать понять принцу Эволи, что

уяснил его намерение и смотрит на него как на королевский приказ, исполнение

коего поручается ему.

Статья пятая

СМЕРТЬ ДОНА КАРЛОСА

I. 20 июля доктор Оливарес предписал лекарство, которое дон Карлос

принял. Луис Кабрера, в то время служивший во дворце и часто видавший принца

Руи Гомеса, говорит в своей Истории Филиппа II, что это лекарство не

принесло облегчения. Так как болезнь казалась смертельной, врач объявил

больному, что было бы хорошо, если бы он приготовился умереть по-христиански

и принял таинства.

II. Дон Лоренте Ван дер Гамен рассказывает, что врач не без приказа и

не без размышления дал принцу слабительное, от которого не получилось ничего

хорошего, и что болезнь вскоре обнаружила смертельные симптомы {Ван дер

Гамен. Жизнь короля Филиппа Мудрого ('Vida del fey D. Felipe el

Prudente').}. Когда этот автор рассказывает о плане дона Карлоса совершить

путешествие во Фландрию, о котором он сообщил дону Хуану Австрийскому,

своему дяде, а тот в свою очередь передал его отцу, он говорит: 'С этого

времени Филипп стал принимать меры, чтобы помешать планам принца и спасти

королевство; эти средства не дошли бы до той крайности, о которой всем нам

известно, если бы король смог умерить разнузданные наклонности дона Карлоса

или если бы принц решил отказаться от задуманного им плана' {Ван дер Гамен.

Жизнь дона Хуана Австрийского ('Vida de D. Juan de Austria').}. Что означают

эти слова: 'эти средства не дошли бы до той крайности, о которой всем нам

известно'? Каковы же были средства, до которых дошли и о которых все знали,

когда писал современник этих событий, наш автор? Идет ли здесь речь об

аресте и заключении принца? Это не было тайной; поэтому он мог писать об

этом Открыто. Не так обстояло дело со смертью больного. Надо сопоставить это

место со словами другого труда того же автора: 'Врач дал ему слабительное,

от которого не получилось ничего хорошего, но не без приказа и не без

размышления, и болезнь вскоре обнаружила смертельные симптомы'. Вскоре мы

отыщем настоящий смысл обеих фраз.

III. Фавиан Эстрада сказал в своей истории фландрских войн: 'После

столь бедственно проведенного полугодия, в течение которого его

непоколебимый отец все-таки не был смягчен посольствами всех европейских

государей, дон Карлос умер от болезни, которая с ним приключилась отчасти

вследствие его отказа принимать пищу, отчасти от излишеств в пище, от того

также, что он клал снег в свое питье, и, наконец, от душевного горя, если

действительно не было применено насилие... Я знаю, что вещи, которые я

рассказываю, не понравятся тем, кто, не заботясь об истине, с радостью

воспринимает в дурном смысле все сказанное о действиях государей... Но так

как эти вещи скрыты и не легко в них проникнуть, я предоставляю их тем

писателям, которые желают получить славу прорицателей и угадывать разные

события при помощи толкований оракулов'.

IV. Эта последняя фраза намекает на предсказание, которое Онмеро вывел

при помощи числового значения букв одного стиха из первой книги Метаморфоз