Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 2)

года. Карл V говорит в нем, что осведомлен, будто

Гонсало Перес, его государственный секретарь, уроженец Сеговии, имеет

внебрачного сына, рожденного от одной девицы, совершеннолетней, как он;

принимая во внимание его заслуги, государь дарит его детям все права

законных наследников и делает их правоспособными к получению почестей,

наследованию и пользованию другими гражданскими преимуществами.

XIX. Третий документ - это исполнительный указ, выданный трибуналом

верховного судьи Арагона 7 мая 1544 года в силу приговора по процессу,

вчиненному к постоянной депутации королевства, из которого явствует, что

Гонсало Перес, государственный секретарь Карла V, урожденный и законный сын

Бартоломее Переса, уроженца Монреаля в Арагоне, секретаря секвестров святого

трибунала инквизиции в Калаоре, и доньи Луисы Мартинес дель Иерро, его

законной жены, уроженки Сеговии; что Гонсало должен считаться арагонцем и,

следовательно, имеющим возможность пользоваться всеми правами королевства;

хотя он родился в Сеговии, городе в Кастилии, но это обстоятельство должно

быть сочтено случайным, так как его мать временно оказалась в этом городе,

когда родила его, а отец покинул Монреаль только по делам королевской

службы.

XX. Четвертый документ был информацией, произведенной в Калаоре 7

февраля и в последующие дни этого месяца 1567 года перед светским

королевским судом по прошению Елизаветы Перес, родом из Сеговии, и Антонио

Переса, ее племянника, государственного секретаря Филиппа II, относительно

их дворянского звания и чистоты их крови. Из информации вытекает, между

прочим, что Бартоломео Перес, секретарь инквизиции, отец Елизаветы

(Изабеллы) и ее брата Гонсало и дед ее племянника Антонио, предъявил в

Калаоре доказательства, что его семья благородного происхождения, что он был

признан как дворянин и кавалер и имел право присутствовать на собраниях

городского дворянства. Один из свидетелей прибавил еще, что Доминго Перес,

уроженец и житель Монреаля, брат Бартоломее, отправился в Калаору и

поссорился со своим братом из-за дворянского титула, который каждый из них

хотел удержать для себя.

XXI. Этот документ совпадает с тем, что показали многие свидетели,

выслушанные по требованию прокурора, когда он взялся доказать, что Перес

происходит от еврейских предков. Они заявили, что знали Доминго Переса, дядю

Гонсало; последний, проезжая через Монреаль, чтобы отправиться в Монсон на

собрание кортесов вместе с императором, остановился не у него, а в доме

другого родственника, которого они называли Доминго Тирадо. Действительно,

он был дядей его отца Бартоломее Переса, через Марию Тирадо, мать

последнего. Наконец, было доказано в результате следствия, что упрек в

еврейском происхождении Переса был лишь клеветой.

XXII. Инквизиторы обещали в своем декрете сделать для вдовы и детей

Антонио Переса все зависящее от трибунала, что будет отвечать

справедливости. Но они не выполняли своего обещания с 14 февраля (дня их

последнего решения) до 25 октября, когда первый свидетель был выслушан в

Сарагосе. Пусть сравнят эту медленность с поспешностью, приложенной к

декретированию в Мадриде 21 мая 1591 года мер об аресте и заключении Переса

в тюрьму святого трибунала, которые были исполнены на другой день на

расстоянии в пятьдесят миль. Дон Гонсало протестовал 10 марта, 28 апреля, 9

июня, 29 августа, 17, 24 и 27 сентября, 1 и 21 октября против такого

медленного движения правосудия. Но судьи, тираны и бесчувственные люди,

равнодушно взирали на слезы нищеты и жалобы оскорбленной чести. Своим плохо

скрываемым презрением к Гонсало, которого они видели в бедности, принуждали

его отказаться от розыска бумаг и от расспросов свидетелей, чьи показания

требовались, потому что их считали важными. Все так и шло, и инквизиторы не

принимали во внимание ни одной из многочисленных докладных записок,

представленных доном Гонсало. Они должны были радоваться успеху интриги, так

как увидали, что дон Гонсало отказывается от своих претензий и

удовлетворяется показаниями свидетелей, которых можно отыскать в Сарагосе,

только бы скорее довели его процесс до рассмотрения и вынесли окончательный

приговор о реабилитации, чтобы он мог вернуться в Мадрид, где его несчастная