Х.А.Льоренте

История испанской инквизиции. Том II (Часть 2)

II. Младенчество короля Карла II, честолюбие его брата дона Хуана

Австрийского, надменный характер королевы-матери Марии-Анны Австрийской и

макиавеллизм иезуита Нитгарда (который впоследствии был архиепископом Эдессы

и кардиналом) послужили причиной многих скандальных происшествий этого

царствования. Особенно следует отметить систему тайных средств, по-прежнему

соблюдаемую инквизицией и благоприятствующую распространению клеветы. Она

внушила Нитгарду смелость в злоупотреблении правами службы, дошедшую до

преследования в качестве еретика королевского брата без всякого другого

повода, кроме желания отомстить за некоторые личные оскорбления, допущенные

этим принцем и заслуженные иезуитом. В XXVII главе я дал сведения об этом

процессе, который мог иметь очень серьезные последствия, если бы Нитгард

пробыл дольше в должности главного инквизитора. Слабость правительства

сделала заносчивым поведение инквизиторов Кордовы, Гранады, Валенсии, Лимы и

Картахены Американской и способствовала Множеству подобных покушений, в

которых они были виновны и о которых я умалчиваю как о менее важных, чтобы

не переступать границ моего труда.

III. Когда Карл II женился в 1680 году на Марии-Луизе Бурбон, дочери

герцога Орлеанского и племяннице Людовика XIV, жестокость инквизиторов была

так велика, а чувства народа так низменны, что думали угодить новой королеве

и оказать ей достойную ее почесть, приурочив к брачным торжествам зрелище

большого аутодафе из ста восемнадцати жертв, значительное число коих должно

было погибнуть в огне и осветить последние моменты торжеств. К сожалению, в

истории Испании уже были подобные примеры. В 1560 году в городе Толедо был

дан подобный праздничный спектакль королеве Елизавете Валуа, а в 1632 году в

столице Испании аналогичное торжество происходило по поводу рождения принца,

сына королевы Елизаветы Бурбон [152]. По-видимому, для удовольствия

французских принцесс не находили ничего лучшего, как представление им этих

ужасных зрелищ, о которых говорили, что они внушаются ревностью к вере. Но я

не верю, чтобы эти царственные француженки с удовольствием присутствовали

при казнях, которые должны были возмущать их чувствительность, неспособную

переносить то, что с давнего времени соответствовало испанским нравам.

IV. Из ста восемнадцати осужденных, появившихся на аутодафе, десять

произнесли отречение от ереси как находящиеся в легком подозрении; в том

числе были: два лицемера, которые под покровом напускной порядочности

совершили очень серьезные проступки, две колдуньи, четыре двоеженца, женатый

священник и один человек, который, не будучи священником, служил обедни.

Другой осужденный произнес отречение от ереси в качестве сильно

подозреваемого. Было там пятьдесят два иудействующих еретика, все

португальцы или дети португальцев. Девятнадцать человек были выданы в руки

светской власти: из них восемнадцать иудействующих, нераскаянных или

рецидивистов, и один отступник, принявший магометанство. На этом аутодафе

сожгли тридцать четыре изображения. Из них два с санбенито примиренных,

потому что осужденные, раскаявшись, умерли в тюрьме. Из остальных тридцати

двух было восемь изображений евреев, одно - лютеранина, одно - иллюмината и

двадцать два - бежавших евреев. Лютеранин и иллюминат умерли в тюрьме

нераскаянными.

V. Среди этих жертв я не встречаю ни одной, достойной быть отмеченною

по своему рангу или положению в обществе. Я должен сказать то же самое о

жертвах другого, частного аутодафе, проведенного в церкви королевского

женского монастыря Св. Доминика 28 октября того же года. На нем появилось

пятнадцать человек иудействующих примиренных, двое были присуждены к выдаче

в руки светской власти, в силу окончательных приговоров, произнесенных перед

общим аутодафе, но их казнь была отложена, потому что в ночь на 29-е они

пожелали принести покаяние и просили о примирении. Некоторые рукописные

заметки указывают, что многие другие осужденные избежали своей участи

посредством подкупа второстепенных служителей трибунала. Я убежден, что это

утверждение не имеет никакого основания, потому что служащие, о которых идет

речь, имеют очень мало возможностей противодействовать окончательному

приговору после ареста подсудимых.

VI. Самым знаменитым процессом, возбужденным инквизицией в царствование