Даниил Андреев

Роза мира (Часть 3)

тираническая определяется исключительно бытием

уицраоров, а тенденция разрушительная - бытием Велги. Само

собой разумеется, эти тенденции существовали бы и проявлялись

бы и без них. Но инфрафизические хищники усиливают эти

тенденции, пользуются реальными плодами активизации этих

тенденций, притягивают и сосредоточивают их вокруг себя и в

себе.

Иерархия, которой Великий Мучитель уже пользовался в

первый период его борьбы со светлыми силами России, Велга,

продолжает существовать в Гашшарве, временами взмывая оттуда и

приходя в столкновение с уицраором. Он стремится к разбуханию

темноэфирного организма государства, она - к разрушению этого

организма и всасыванию его тканей в себя. Он - тиранический

строитель, она - хищная разрушительница. Насытившись или будучи

побежденной, она впадает в полусон в своем двухмерном мире, и

ее пульс поддерживается тем, что можно назвать эфирными

испарениями человеческой крови, вдыхаемыми ею сквозь сон из

пытошных башен, из застенков, с эшафотов, с полей битв. Так

длится до тех пор, пока - в плане метаистории - действия

уицраора не приведут, против его собственной воли, к ее

пробуждению, а в плане историческом - пока тирания

великодержавия не вызовет обратной реакции: разнуздания низших

инстинктов масс и срывания всех запретов со стихии разрушения.

Окончательной ликвидацией татарского ига при Иоанне III и

завоеванием Казани и Астрахани при Иоанне IV завершается тот

период жизни Первого Жругра, когда он создавал

материально-человеческий сосуд, дающий в Энрофе грани и формы

текучевеющей Соборной Душе народа. В этот период, как сказано,

ему покровительствовали силы всех иерархий, и эйцехоре еще не

определило собой направление его труда, терпеливо дожидаясь

своего времени.

Если бы это существо было свободно от эйцехоре,

исторически это сказалось бы в том, что российская

государственность не переросла бы самое себя, держава не

превратилась бы в хищника, терзающего свой собственный и

окружающие народы; монархия не выродилась бы в тиранию.

Уточню, какого рода деятели подразумеваются в этой книге

под словом 'родомыслы'. Родомысл есть тот, чья деятельность

оказывает решающее и благотворное влияние на народную судьбу и

судьбу государства и кто направляется в этой деятельности волей

демиурга сверхнарода. Входя после смерти в синклит метакультуры

вместе с праведниками, гениями, героями и всем множеством

просветленных душ, родомысл оказывает громадное, от века к веку

лишь возрастающее влияние на те стороны бытия, с которыми

связана была его историческая деятельность во времена

физического существования.

Родомыслами русского средневековья были Владимир Святой,

Ярослав Мудрый, Мономах, Александр Невский, Минин, Пожарский,

Гермоген. В течение некоторого периода своей жизни был

родомыслом Дмитрий Донской. Отчасти им был Иоанн III, хотя

инспирация уицраора начинала уже в нем заглушать инспирацию

Яросвета, и сделанное этим государем оказалось сильно

искаженным сравнительно с тем, что он должен был совершить как

родомысл, как посланник и друг демиурга.

Родомыслом был призван стать и Иоанн IV.

Страшная трансфизическая судьба Грозного коренится в том,

что некоторые свойства натуры сделали его легко доступным

бессознательным духовным подменам, а неограниченная власть

разнуздала его эмоции, развратила волю, расшатала ум, нанесла

непоправимый ущерб его эфирному телу и превратила излучины его

индивидуального пути, вернее падения, в цепь несчастий для

сверхнарода и в катастрофу для государства.

Проследить и выявить внутреннюю сторону этого процесса,

метаисторическую и психологическую, - задача особой монографии.

Но всякий, даже и не специалист, заинтересовавшись этой темой,

может легко проследить, как совмещались в Иоанне, то сливаясь,

то вступая в борьбу, влияния демиурга сверхнарода и

воинствующего демона великодержавия; как в 1564 году, во время

его странного бегства из Москвы сначала к Троице, потом в

Александровскую слободу, уицраор всецело подчинил его личность

своим заданиям, и жуткая метаморфоза, происшедшая в

государственном творчестве, душевном состоянии и даже во

внешнем облике царя, потрясла его окружение. Учреждалась