Баркер Эльза

Письма живого усопшего о войне Часть2

имею в виду положительные

качества этой нации. Никто из нас не без греха.

Вкус французов, которые сейчас живут в Соединенных Штатах! Может, они

издают журналы на английском языке, в которых клеймят своих врагов?

Или стараются заиметь свое лобби в Вагпингтоне и в Нью-Йоркском

пресс-комитете? Если это так, то я ничего об этом не слышал, хотя

здесь нам известно очень многое -- нам, которые хотят знать всё, что

происходит на земле. Даже если они беспокоятся о своей израненной

стране, они ни за что не станут орошать слезами ворот

свежевыглаженной американской сорочки. Если они ненавидят своего

врага, то -- спокойной, благовоспитанной ненавистью. Если французы

выигрывают войну, то не кичатся своей победой; а если терпят

поражение, то не обзывают своих врагов гремучими змеями, иди

как-нибудь ещё. И всё потому, что это было бы некрасиво. Возможно,

это и не было бы нарушением общепринятых этических норм, но это был

бы явно дурной вкус.

Американцы, напротив, любят хвастаться. Я говорил это еще тогда,

когда сам был американцем, еще до того, как я был оторван от земли и

стал гражданином невидимого и универсального мира; и с тех пор

общение с ангелами, Адептами и Учителями так и не заставило меня

изменить свое мнение на этот счет. Ангелы, Учителя и Адепты никогда

не хвастают, а вот дьяволы -- часто.

Советуя Америке перенимать у Франции всё то, в чем она преуспела, я

отнюдь не пытаюсь принизить значение других рас. Каждой нации есть

чему поучиться у всех остальных. Например, китайцы и японцы

превосходят своих соседей в степени развития некоторых положительных

качеств. То же самое и американцы.

Эта война выявила доминирующие черты всех воюющих народов, да и

побочные черты тоже. Думали ли вы, что турок в тюрбане (или вернее,

хотя и не совсем по-шекспировски, -- турок в феске) может быть таким

доверчивым? Вероломные расы всегда доверчивы, так же как жестокие

расы всегда сентиментальны -- во всем, что касается их самих.

'Свободной Америке' следует опасаться слишком большого количества

законов. Англия, слишком хорошо осознающая свою добродетель, будет

однажды введена в искушение. Германия, которая 'превыше всего', будет

повержена всем миром. Импульсивной Италии теперь приходится так много

думать, что для любой другой страны подобную задумчивость мы сочли

бы даже опасной. А 'нейтральная Америка' стала теперь настолько

пристрастной, что ее правая рука грозит левой, и обе вместе -- телу.

Не сердитесь на президента Вильсона. Он решает проблемы нынешней

войны так, как будто на дворе стоит 500 г. до н.э., но взгляд

издалека, как правило создает самое верное впечатление. Профессор в

нём всегда был сильнее политика. Сейчас он очень несчастен. Почему?

О, это государственное дело, а я пишу для широкой публики! Я знаю

столько секретов, что вынужден быть осторожным, как семейный доктор.

Но есть один 'Американец, стоящий на страже этой ночью'. Кто же это?

Старый Авраам Линкольн, который отказался от Небес ради той страны, в

которой он жил, и ради которой умер.

Нет, больше я вам о нем ничего не скажу. Есть нечто святое в той

душе, которая отказывается от покоя. Он не уйдет далеко от Земли до

тех пор, пока Америка не пройдет через следующее великое испытание.

Когда это произойдет? Как сказало бы Прекрасное Существо: 'Нет, дитя

моё, ты слишком любопытна'.

И все-таки вам хотелось бы побольше узнать об Аврааме Линкольне!

Несколько лет тому назад мне и самому хотелось это узнать; но я не

задавал так много вопросов. Это некрасиво, -- как сказали бы

няньки-француженки.

Письмо XVII

МАСТЕР СОСТРАДАНИЯ

10 апреля 1915

В своей прошлой книге я напоминал вам о том, что ваши друзья,

перешедшие в астральный мир, знали далеко не всё; и что хотя их

зрение стало более совершенным и менее затемненным материей, все же

они не могут делать таких многословных пророчеств, как

профессиональные гадалки, или, по крайней мере, они достаточно мудры,

чтобы не пытаться их делать. Сейчас мне хотелось бы остановиться на

этом вопросе подробнее, только тема моего рассказа будет гораздо

более возвышенной, нежели обычные обитатели астрального уровня.

Начну с того, что среди нас нет абсолютного единства во мнениях

относительно всех деталей окончания этой войны. У нас есть двое особо

рьяных спорщиков, которые, хотя и стремятся к одному и тому же исходу

-- достижению мира, -- не во всём согласны друг с другом относительно

наилучших путей его достижения.