Баркер Эльза

Письма живого усопшего о войне Часть2

и их можно без труда отделять и

некоторое время ими пользоваться. Попробуй материализоваться с его

помощью, пусть Том увидит нечто такое, что он сможет принять за

ангела.

Но я ведь не ангел, -- возразил я, -- и в глазах умирающего атеиста я

вряд ли смогу сойти за него.

-- Попробуй и увидишь, -- сказало Прекрасное Существо, указывая на

человека, лежавшего на соседней кровати, в ком он признал медиума.

Я поглядел на этого 'медиума', и мне сразу же открылась история всей

его жизни. Это был довольно грубый человек, трактирщик, к нему как

нельзя лучше подошел бы один общеизвестный эпитет, от упоминания

которого я, впрочем, воздержусь.

-- Входить в эфирное тело этого человека?! -- сказал я с отвращением.

-- Да я к нему и близко не подойду!

-- Ах, какие мы привередливые! -- сказало Прекрасное Существо. --

Если бы я не знало тебя так хорошо, подумало бы, что ты -- фарисей.

-- Называй меня как хочешь, -- ответил я, но с помощью этого тела я

не стану производить никаких феноменов.

Прекрасное Существо рассмеялось.

-- Но это же так просто, -- сказало оно, как бы самому себе, -- так

просто и так убедительно.

Ангел подошел к спящему трактирщику (воздержусь от более резких

эпитетов в его адрес), и вскоре над ним начала подниматься

полупрозрачная субстанция. По своей земной привычке я протер глаза,

потому что никак не мог поверить, что это происходит на самом деле.

Чистый и возвышенный Ангел облачался в нездоровые излучения спящего

медиума, и едва маятник настенных часов успел качнуться два десятка

раз, как превращение было закончено, и полностью материализовавшийся,

обретший способность говорить Ангел подошел к кровати Тома.

Заметив его, Том даже приподнялся на кровати от удивления и

потрясения.

-- Кто ты? -- хриплым голосом спросил он.

-- Я -- ангел, -- просто ответило Прекрасное Существо, и это была

правда. -- Я пришел, чтобы доказать тебе, что чудеса бывают, а ещё --

сказать, что я обязательно встречу тебя по ту сторону жизни после

того, как ты оставишь свое тело.

Мэри тоже видела и слышала его. Сдержав возвышенный восторг и

удивление, она опустилась на колени: ведь ей тоже никогда раньше не

приходилось видеть ангела, хотя ее вера и была настолько сильна, что

могла бы сдвинуть горы.

-- Так значит, это правда! -- воскликнул Том. -- Я не умру вместе с

моим телом. А ты ... ты так прекрасен!

Прекрасное Существо и в самом деле так удачно произвело превращение,

что смогло сохранить даже в чужом теле всю свою славу и ту

удивительную красоту формы, которая придает столько очарования

ангелам невидимого мира.

-- Все мои сомнения исчезли, -- сказал Том, -- я верую и умру

счастливым.

-- Я обязательно приду тебя встретить, когда ты покинешь это тело,

я не забуду, -- улыбнулся мой друг. -- А теперь -- до свидания, до

скорой встречи. Оставляю тебя на попечение Мэри, она ведь тоже своего

рода ангел.

Вслед за этим заимствованная форма медленно направилась к телу

спящего трактирщика, и в следующее мгновение мой друг снова стоял

около меня в своем собственном, чистейшем естестве; только на его

плечах и стопах остались темные пятна, похожие на грязь.

-- Ничего, на свежем воздухе они скоро исчезнут, -- улыбнулось

Прекрасное Существо. Но разве это не стоило того, чтобы убедить душу

в её собственном бессмертии?

Мы вышли под открытое небо, но только что пережитая сцена всё ещё

стояла у меня перед глазами. И теперь, встретившись с чем-либо, что

покажется мне недостойным меня, я всегда буду вспоминать, как самое

чистое Существо из всех, что мне доводилось знать, облачилось в

омерзительную оболочку грубого трактирщика, оставившую грязные пятна

на его прекрасных плечах и сияющих стопах, как погрузилось оно

впервые в скверну этого мира -- во имя Любви.

Письмо XXVI

УЧИТЕЛЬ РАЗУМА

17 апреля 1915

Сегодня вечером, 17 апреля 1915 года над передовыми позициями одной

из воюющих наций прошло Великое Духовное Существо, чьё тело -- это

Разум, и которое действует исключительно посредством разума.

Настал тот час, когда некоторые из тех, кто храбро сражался за свою

несчастную страну, смогут узнать, что их дело безнадежно проиграно.

Возможно, в этот самый вечер это поймут лишь немногие; но их знание

будет распространяться дальше, и вместе с его распространением

наступит перемена в духе. Это очень грустно, когда приходится

сражаться за безнадежное дело. Для этого требуется особенная

преданность, редкая преданность.