Ричард Бах

Чужой на Земле

за собой полный кавардак в комнате и незахлопнутую дверь, бегу в толпе дежурных летчиков вниз по деревянной лестнице к уже поджидающей нас машине. На фоне восточного неба еще даже не просматриваются контуры квадратных деревянных строений авиабазы Шомон. Кто-то хрипло замечает в темноте и грохоте грузовика: «Спи спокойно, Америка, твоя Национальная гвардия сегодня начеку».

Грузовик подвозит нас к дожидающимся во мраке самолетам. Дежурная бригада наземного обслуживания помогает нам забраться в машины, и вот уже оживают вспомогательные силовые установки. Я поднимаюсь по лесенке, которая днем похожа на мелко нарезанный лимон, а ночью становится невидимой, чувствуя скорее звон алюминия, чем существование трапа.

— Пуск! — Кабина вспыхивает огнями. Сейчас они не пригашены ночными щитками, которые отсекают большую часть света при полетах в темноте. В их свете я вижу все парашютные лямки, привязные ремни, и замки, и противоперегрузочный костюм, и кислородные шланги, и микрофонные кабели. Шлем на голову, кислородную маску на лицо (как только резина может быть такой ледяной?), включаю радио. Опускаю ночные щитки на сигнальные лампочки, поворот ручки реостата заполняет кабину кроваво-красным светом.

Хоук Эйбл Два. — говорю я в микрофон, и если мой Ведущий уже успел пристегнуться, то он слышит, что я готов к вылету. Вас понял. Второй. — Шустрый у меня Ведущий. Я не знаю, настоящая это тревога или учебная. Надеюсь, что опять учебная. И вот теперь доделываю разные мелочи, входящие в понятие готовности к полету, — прерыватели, кнопка бомбосбрасывателя, установка прицела.

Хоук Эйбл Четыре. Вас понял, Четвертый. Проверяю положение всех переключателей. Включаю навигационные огни на полную мощность. На подходе к цели мы их все равно пригасим. — Хоук Эйбл Три. — Третий сегодня явно проспал. — Вас понял, Третий. Пастернак, четверка Хоук Эйбл к вылету готова.

В центре управления боевыми действиями отмечается время нашего доклада. Доложились мы задолго до нормативного срока, и это хорошо. Хоук Эйбл. Здесь Пастернак. Учебная тревога. Продолжайте дежурство в кабине самолета до особого распоряжения. Есть.

Сколько значения можно вложить в эти четыре буквы. Ведущий Хоук Эйбл не просто подтвердил получение приказа, он еще дал понять центру управления, что всё это дурацкая бесполезная игра взрослых мужчин и, Боже ты мой, ребята, сейчас ТРИ ЧАСА НОЧИ и лучше бы вам уговорить высокое начальство отменить всю эту затею не то завтра — вам не выспаться.

— Сожалею, — произносит Пастернак в тишине. Должно быть, у них приказ своего командования. Так что я закрываю фонарь кабины на все замки, отгораживаюсь от вечно леденящего ветра и настраиваюсь в ее красном свете на долгое ожидание.

Отбоя тревоги я ожидал пятнадцать минут. А приходилось и три часа. После трехчасового ожидания я на занемевших ногах выбирался из кабины, словно военнопленный после изощренных пыток. Берете человека и привязываете его ремнями безопасности к мягкому удобному креслу. После этого можете уходить.

Особо неисправимых заключенных, настоящих бунтарей, заставьте сунуть ноги в туннели, нечто вроде педалей ножного управления в одномоторном самолете, и воткните ручку управления так, чтобы они не могли шевельнуть ногой. Спустя считанные часы заключенные станут послушными, сговорчивыми и готовыми встать на путь исправления.

Солнце еще не взошло. Мы все ждем, сидя в кабинах. Я праздно плыву по большой темной реке плавно текущего времени. Ничего не происходит. Секундная стрелка моих часов бежит по кругу. Я начинаю замечать разные мелочи: надо же чем-то себя занять. Я слышу тихое тик...тик...тик — очень размеренное, неторопливое, как метроном. Тик…тик…тик... А вот и ответ.

Мои навигационные огни. При выключенном двигателе и с закрытым фонарем, когда не слышен шум ветра, мне слышно, как открываются и закрываются реле, которые управляют вспышками проблесковых огней на концах крыльев и хвосте самолета. Интересно. Никогда бы не подумал, что услышу, как загораются и гаснут эти огни.

Снаружи доносится торопливое озабоченное пыхтение силовых установок. До чего же работящая эта силовая установка. Она будет стоять здесь всю ночь и весь завтрашний день, если понадобится, постоянно подавая энергию для радио и алой подсветки кабин.