Ричард Бах

Чужой на Земле

ему положено. Неделю назад я сидел в уютном, обитом красной искусственной кожей кресле в комнате отдыха и читал один из таких потрепанных журналов от корки до корки. И узнал я оттуда вот что.

Двое опытных пилотов, читаю я, летели из Франции в Испанию на двухместном тренировочном Локхиде Т-33. За полчаса до подхода к месту назначения пилот, сидевший сзади, потянулся к тумблеру, регулирующему высоту его кресла, и при этом случайно нажал кнопку, с помощью которой под давлением выстреливается углекислота, чтобы надуть одноместный резиновый спасательный плотик, упакованный в его сиденье. Плотик раздулся так, что заполнил всю заднюю кабину и буквально вдавил беднягу-пилота в привязные ремни.

Такое с надувными плотиками уже случалось, и в кабинах самолетов, снабженных этими спасательными средствами, имеется маленький острый нож, как раз для таких непредвиденных случаев. Пилот в задней кабине хватает нож — и в ту же секунду плотик взрывается, выбрасывая в воздух облако углекислоты и талька.

Пилот в передней кабине, целиком поглощенный пилотированием самолета и не имеющий понятия, что творится у него за спиной, слышит взрыв, — и в то же мгновение его кабина заполняется тальком, который он-то принимает за дым. Когда вы слышите взрыв, а кабина заполняется дымом, вы, ни секунды не раздумывая, немедленно выключаете двигатель. Вот и наш пилот немедленно полностью убрал газ, и двигатель заглох.

Во всей этой неразберихе пилот в задней кабине выдернул шнур микрофона и решил, что радио отказало. А увидев, что двигатель заглох, он дернул вверх подлокотники кресла, нажал кнопку катапультирования и выбросился из самолета с парашютом, благополучно приземлившись на болоте. Другой пилот, правда, не покинул свою машину и вполне успешно сел на брюхо на каком-то поле.

Это была фантастическая цепь ошибок, и мой хохот вызвал расспросы окружающих. Но рассказывая о прочитанном, я отложил это у себя в памяти, чтобы вспоминать, когда придется лететь в одной из кабин Т-33.

Когда моя группа курсантов проходила тренировочные полеты и только начинала знакомиться с Т-33, наши головы были так набиты всевозможными наставлениями о том, как действовать в обычной и в аварийной обстановке, что стало совершенно невозможно удерживать всё это в памяти. Это должно было случиться с кем-нибудь — и случилось с Сэмом Вудом.

Как-то утром, впервые в жизни сев в новенький самолет, когда инструктор уже пристегнулся в задней кабине, Сэм спросил: «Фонарь свободен?» — предупреждая тем самым соседа, что 200-фунтовый фонарь будет гидравлическим усилием прижат на место в каком-то дюйме от его плеч.

— Фонарь свободен, — сказал инструктор. Сэм потянул рычаг отстрела фонаря. Резкий хлопок, сотрясение воздуха, голубое облачко дыма, — и 200 фунтов изогнутого и отполированного плексигласа взлетели на 40 футов в воздух и вдребезги разлетелись на бетоне стояночной площадки. В тот день Сэма от полета отстранили.

Проблемы подобного рода — это сущее бедствие для ВВС. Человеческий элемент человека/машины имеет столько же недостатков, сколько и металлический, только с ними гораздо труднее справляться. Летчик может налетать полторы тысячи часов на всевозможных самолетах и прослыть опытным пилотом. И вот, заходя на посадку в свой 1501-й летный час, он забывает выпустить шасси, и его самолет везет брюхом по посадочной полосе в туче искр.

Для предотвращения посадок с убранными шасси было придумано множество всяких уловок и написано много тысяч слов и грозных предупреждений. Когда ручка газа убирается до уровня мощности, меньшего, чем требуется для поддержания горизонтального полета, в кабине начинает реветь предупреждающий сигнал и мигает красная лампочка на ручке выпуска шасси. Это значит: «Выпусти шасси!» Но до чего сильная вещь привычка.

Человек привыкает к сигналу, который каждый раз раздается за минуту до выпуска шасси, и постепенно тот становится похожим на шум водопада, не слышный для того, кто постоянно живет в его реве. Правила требуют, чтобы перед заходом на посадочный маршрут пилот докладывал на КДП: «КДП Шомон, Ноль Пятый заходит на посадку, шасси выпущено, давление в норме, тормоза проверены». Но доклад тоже входит в привычку.