Ричард Бах

Чужой на Земле

года. В тесном строю оба истребителя устремляются вниз, и в это время стрелки их приборов показывают одну и ту же скорость: 450 узлов. — Колонна танков слева, — сообщает по радио Дэвидсон, и они вместе устремляются в атаку. Люди действия, причем, действие каждый день другое. В одетой в перчатку правой руке — возможность жизни и смерти.

А вот еще один пилот истребителя, по имени Раундбуш. Год назад он вопреки всем инструкциям ночью в аэропорту штата Вирджиния приземлил самолет с выключенным двигателем и вышедшей из строя системой электроснабжения. Летая над городом Норфолк, он отказался выпрыгнуть с парашютом и даже не стал сбрасывать подвесной бак с топливом. Когда его упрекнули за то, что он подвергался такому большому риску, он ответил:

— Говорил себе, что выпрыгну с парашютом, если двигатель откажет ночью, но глянул вниз, увидел все эти городские огни... как после этого будешь спешить покидать самолет? Зная, что это за человек, не очень-то обращаешь внимание на то, как он выражается. Но в воздухе гордишься таким товарищем.

Для того чтобы подружиться с этими людьми, нужно некоторое время, потому что редко кто из них сразу же начинает рассказывать о своих удачных полетах и столкновениях с опасностью. Никто из них не хочет прослыть болтуном или новомодным суперменом. Однако по истечении некоторого времени новый человек в эскрадрилье узнавал, что на счету Смита интересный прыжок с парашютом с небольшой высоты, а Раундбуш может «поцеловать девушку на лету», когда заходит на посадку, как в ту памятную ночь в Вирджинии. А вот Дэвидсон однажды протаранил воздушную мишень и приземлился с семьюдесятью фунтами стали и тридцатью фунтами полиэтилена на крыле.

Мало-помалу все в эскадрилье привыкают к мысли, что новичку тоже суждено кое-что пережить в надземном мире. Ведь жизнь эскадрильи — это пестрая картина воздушных приключений, в которую каждый добавляет свои индивидуальные мазки. Круговоротом воздушного боя каким-то образом управляют пилоты в кабинах.

Темное небо и еще более темное море сливают воедино свою голубизну, на фоне которой вырисовывается человек в самолете. А иногда случается так, что яркий солнечный диск отражается в каком-нибудь высокогорном озере и на миг ослепляет глаза, пробегая по всему телу маленькими искорками боли, которая проходит не сразу.

Я протягиваю правую руку в красный полумрак и до предела уменьшаю громкость радиокомпаса. Он принимает сейчас только обрывки позывных Шпангдалема, который остался далеко позади. Теперь он напоминает уже не радиокомпас, а индикатор приближающейся бури. Однако в самолете, который оснащен такой хорошей навигационной системой, как «Такан», нечего бояться бури, особенно если есть индикатор ее приближения. Вдруг справа от меня на мгновение появляется тусклая вспышка — проблеск небесного света, сразу же уступивший место ночной темноте.

Выключив на некоторое время радиокомпас, я получил паузу для того, чтобы сделать проверку показаний всех приборов. Прямо и вперед. Высота и скорость. Отклонения от цели нет. Можно подумать, у меня под крылом изделие. Бывают изделия, жуки и удальцы — всё это слова, которые используются для обозначения предмета, содержащего в себе много миллионов контролируемых нейтронов. Это атомная бомба, или, более строго, ядерное устройство. У нас бомбы всегда называются устройствами.

Главная задача, которую призвана решать наша эскадрилья тактических истребителей, является задачей стратегической. Поэтому номера истребителей, начертанные на их килях, сопровождаются зловещими буквами «SD».

Такими буквами отмечают самолеты особого назначения (special delivery). Пилоты этих самолетов проводят часы, изучая мишени в самых удаленных уголках мира. Кроме того, они проходят специальные курсы по ядерной физике и начинают говорить ужасными аббревиатурами. Они учатся бомбить по необычной схеме, которая подразумевает участие только одного самолета, сбрасывающего только одну бомбу. Пилот, который не видел кабины истребителя со времен боевых действий в Корее, не узнает ее, потому что теперь в ней появилась большая панель индикаторов и переключателей системы контроля ядерного устройства. Сегодня эта панель играет очень важную роль.