Ричард Бах

Ничто не случайно

Отчасти это так и было. Несколько стыков в маслопроводе были слабо затянуты, их гайки пришлось повернуть на целый оборот, чтобы они встали на место.

— Теперь всё должно быть в порядке, — сказал он после получаса возни. — Давай попробуем. — Я заведу двигатель. Я вставил ручку в соответствующую часть двигателя и подумал, что для хорошего стартового рывка она слишком маленькая и легкая.

— Она малость тонковата, эта заводная штуковина, — сказал Нельсон из кабины. — Когда вернусь домой, нужно будет ее усилить. Я сделал три оборота, и ручка переломилась в моих руках пополам. — В чем дело? — спросил он.

— Спенс, дружище, боюсь, что тебе придется ее усилить прежде, чем ты вернешься домой. — Неужели она поломалась? — Так точно, сэр. — Ладно, пойду найду в городе место, где ее заварят. Хотя с тем же успехом ее можно теперь выбросить.

Он подобрал обломки и направился в город. Если это будет у него единственная неполадка за два дня, то, пожалуй, у него весьма успешно получается быть бродячим пилотом. Подкатил автомобиль, его водитель поглядел на самолеты.

— Вы на них летаете? — Разумеется, — ответил я, подходя к окошку «шевроле». — Вы бы хотели прокатиться? — Не знаю, — произнес он задумчиво. Рядом с ним в машине сидела совершенно очаровательная молодая женщина, у нее были длинные черные волосы и огромные темные глаза.

— Утром город чертовски красив... воздух свеж и спокоен, — сказал я. — Кроме того, там вверху прохладнее. Мужчину это заинтересовало, он заколебался на границе между обыденностью и приключением, но девушка, не промолвив ни слова, глянула на меня, словно испуганная лань.

— Как по-твоему, мне слетать? — спросил ее мужчина. Ответа не последовало, ни единого слова. Она лишь едва заметно отрицательно покачала головой. — Не помню пассажира, который бы не восхищался полетом, — если не понравится, получите свои деньги назад.

Я сам удивился этим словам. На самом деле, мне было не важно, полетит мужчина или нет, — позже пассажиров будет полно. Возврат денег — это был удачный ход, который, однако, до этого момента даже не приходил мне в голову. Мой мир и мир этой девушки схлестнулись, и мужчина был полем нашей битвы.

— Пожалуй, я слетаю. Это долго?

— Десять минут, — я победил, причем так быстро...

— Скоро вернусь, — сказал он девушке. Она испуганно посмотрела на него глубокими темными глазами, но всё же, не произнесла ни слова. Мы летали десять минут, и я из любопытства то и дело поглядывал вниз, на «шевроле». Дверца машины не приоткрылась и в окне не виднелось лицо девушки, всматривающееся ввысь. Что-то непонятное с этой женщиной, и от этой мысли яркий летний день сделался каким-то мрачным и неуютным.

Приземлились мы нормально, абсолютно нормально, так же как приземлялись все эти дни. Мы уже катились по траве на скорости где-то 40 миль в час, когда внутренний голос вдруг сказал мне: «Сверни вправо, уйди резко вправо». Непонятно, зачем это было нужно, но я послушался, сам этому удивившись. В то мгновение, когда биплан подался вправо, слева от нас пронесся самолет, садящийся в противоположном направлении; двигался он со скоростью около 50 миль в час.

На момент я остолбенел, по телу моему пробежал холодок. Я не видел этого самолета, а он, ясное дело, не видел меня. Если бы мы не ушли вправо, скитаниям на биплане пришел бы быстрый и зрелищный конец. Тот другой самолет развернулся, снова поднялся в воздух и исчез.

Я поблагодарил голос, эту ангельскую мысль, и решил, что, поскольку инцидент исчерпан, лучше не придавать ему особого значения, а еще лучше, вообще о нем не говорить. Мужчина вручил Стью три долларовые купюры и сел в свой автомобиль. Девушка не пошевелилась и не промолвила ни слова.

— Большое спасибо, — поблагодарил мой довольный пассажир, и укатил прочь вместе с этой странной загадочной личностью. Больше мы их не видели. Спенс вернулся с заваренной ручкой. Новая рукоятка была из хорошего металла, так что выдержала бы вес целого самолета.

— Эта должна со своей работой справиться, — сказал он. — Давай еще раз попробуем. Двигатель сразу же запустился, и он для проверки поднялся в воздух. Когда через десять минут он вернулся, у всасывающего патрубка были мельчайшие брызги масла.

— Ну и ну! — сказал он. — Всё-таки я избавлюсь от этого масла.