Ричард Бах

Ничто не случайно

кинокамерой.

— Привет, — поздоровался он, — вы не будете против, если я немного поснимаю?

— Валяй, — последовавшая за этим часть нашего разговора была во всем богатстве красок запечатлена жужжащей заводной камерой.

— Мне это не нравится, — сказал я. — Мы недалеко от Оттамуа — это для меня родная база. Всё равно нам нужно топливо. Почему бы нам туда не смотаться? Заправимся бензином, маслом, ты сможешь узнать, какая погода ожидается по пути на запад. Там и решим, что делать дальше.

— Давай так и сделаем. Через несколько минут мы были уже в воздухе, устремились на север, и через полчаса приземлились в Оттамуа, Айова. Погода по пути на запад оказалась не лучшей, и Спенс забеспокоился.

— Говорят, что на нашем пути скоро будет крепкий орешек, — сказал он. — Значительный ветер, низкая облачность. Я думаю, лучше будет отложить бродяжничество до следующего года, Дик. Если меня застигнет непогода, мне не успеть вовремя появиться на своей авиалинии. А это будет не очень-то хорошо, так что я, пожалуй, отправлюсь в путь сегодня и попробую обойти этот фронт.

— Стью, ты уже решил? — спросил я. — Возможно, это у тебя последний шанс бесплатно попасть домой.

— Я полагаю, мне лучше будет вернуться вместе со Спенсом, — ответил он. — Это было замечательное время... если я останусь, я мог бы еще немного его продлить. Однако скоро начинаются занятия. Они тут же собрались, сложили все в Тревлэйр — парашюты, масло, сумки с одеждой, бритвенные принадлежности. Я крутнул двигатель, он запустился, и я вручил Стью одну из табличек «ЛЕТИ — $3».

— Сувенир, мистер Макферсон.

— Ты оставишь мне автограф?

— Если хочешь, — я положил табличку на крыло и написал: «ПОСМОТРИ НА СВОЙ ГОРОД С ВЫСОТЫ!», поставил подпись и протянул ее вверх, ему в переднюю кабину. Мы со Спенсом пожали друг другу руки.

— Рад, что тебе всё удалось. Ты совершенно полоумный, чтобы ради двух дней странствий проделать путь через всю страну.

— Это было здорово! Отправимся снова в следующем году, а! Я встал на крыло и кивнул молодому парашютисту, думая, что сказать на прощание.

— Всего доброго, Стью, — вымолвил я, наконец. — Делай то, что хочешь делать, помнишь?

— Пока. В глубине его глаз блеснул огонек. Это был сигнал, что он чему-то научился, и что я могу не беспокоиться.

Большой биплан вырулил на взлетную полосу, побежал против ветра и поднялся в воздух. Двое помахали мне из кабины, и я помахал им в ответ, представляя себе, как я выгляжу со стороны, если смотреть их глазами, — одинокая фигурка на земле, которая становится всё меньше, меньше и, наконец, совсем теряется из виду. Я стоял и следил за Тревлэйром, пока он не исчез на западе.

Теперь в небе больше ничего не осталось. Стью и Спенс тоже последовали примеру Пола. Ушли, но и не ушли. Умерли, но, вместе с тем, остались живы. На стоянке меня окружали современные самолеты, но по дороге обратно, проходя между ними, я вдруг ощутил, что это они, а не я, попали в чужое время.

Глава 18.

ПОСЛЕПОЛУДЕННОЕ НЕБО было мрачно-серым, легкий дождь капал на ветровое стекло. Знаменитый Американский Воздушный Цирк состоял теперь из одного человека и одного биплана, которые одиноко бороздили небо.

У меня был бак бензина и одиннадцать центов в кармане. Теперь, если я захочу есть, мне придется найти там внизу кого-нибудь с тремя долларами в кармане и страстным желанием полетать в дождь.

Перспектива была не из лучших. Кирксвилл, Миссури, отпадал, поскольку на его полях выстроились рядами копны сена, а на пастбищах бродили стада коров. Кроме того, в Кирксвилле дождь полил сплошной стеной, пытаясь превратить город в первое по величине внутриматериковое море. Ветровое стекло превратилось в водяную дощечку, привинченную к самолету. Летать было неприятно.

Когда мы, разбрызгивая дождь, свернули в сторону от Кирксвилла, я вспомнил о городке к северу от нас, где стоило попытать счастья. И снова промах. Одно неплохое поле, на расстоянии одного квартала от города, было уставлено тюками сена. Другое было окружено изгородью. Третье — опутано по периметру высоковольтными линиями.