Ричард Бах

Иллюзии

Он оторвался от созерцания неба. — Ты такой же, как и все. Ты уже всё это знаешь, только пока не отдаешь себе в этом отчета.

— Что-то я не припомню, — сказал я. — Что-то я не припомню, чтобы ты спрашивал меня, хочу ли я научиться этому, тому самому, из-за чего на твою голову свалились все эти толпы и несчастья. Похоже, что я об этом позабыл.

И как только я это произнес, я почувствовал — сейчас он скажет, что я вспомню об этом позже, и что он будет прав. Он вытянулся на траве, положив под голову мешок с остатками муки.

— Послушай, нечего бояться этих толп. Они не смогут и пальцем тебя тронуть, если ты этого не захочешь. Ты — Волшебник, запомни это. «Хоп», и ты стал невидимкой и прошел сквозь дверь.

— Толпа добралась до тебя, да?

— А разве я сказал, что я этого не хотел? Я сам разрешил всё это. Мне это нравилось. В каждом из нас есть махонькое желание поиграть на публику, иначе, просто невозможно стать настоящим Мастером.

— Но разве ты не удалился от всего этого? Ведь я читал...

— Всё шло к тому, что из меня делали Единственного-и-Неповторимого-Постоянного Мессию, и с этим я покончил. Но я же не могу позабыть то, чему учился столько жизней, правда?

Я закрыл глаза и жевал соломинку.

— Слушай, Дональд. Хватит ходить вокруг да около. Почему бы тебе не взять и просто рассказать мне, что происходит?

Довольно долго он молчал, а потом сказал:

— Может быть, лучше ты сам расскажешь мне. Ты расскажешь мне то, что я пытаюсь сказать, а я поправлю тебя, если ты в чём-нибудь ошибёшься.

Я с минуту обдумывал это предложение, а потом решил удивить его.

— Ладно, я расскажу тебе. — Затем я начал выдерживать паузу, чтобы посмотреть, насколько хватит у него терпения, если мой рассказ выйдет не таким уж складным.

— Ладно, я расскажу тебе. Прежде всего, в том, что я увидел тебя на поле в Феррисе, вовсе не было случайности, правда? — Он молчал, словно воды в рот набрал.

— Во-вторых, между тобой и мной есть некий мистический договор, о котором, по всей видимости, я забыл, а ты помнишь. — Лишь тихое дуновение ветерка и фырчание трактора. Одна часть моего «я» прислушивалась и вовсе не считала, что это всё выдумки. Я излагал правдивую историю.

— Я хочу сказать, что мы уже встречались три или четыре тысячи лет назад, плюс-минус день. Нам нравятся одинаковые приключения, вероятно, мы одинаково ненавидим тех, кто разрушает, одинаково радуемся, узнавая новое, и познаем его, примерно, с одной скоростью. Память у тебя лучше. Наша встреча лишь иллюстрация к тому, что «Все подобное взаимопритягивается».

Я взял новую соломинку.

— Ну как мои успехи?

— Поначалу я думал, что мне с тобой придётся долго возиться, — сказал он. — Да, придётся, конечно, нелегко, но есть, всё же, очень слабая надежда на то, что ты уложишься в срок. Продолжай.

— С другой стороны, мне вовсе и ни к чему говорить, так как ты уже знаешь, что знают другие люди. Но если я не скажу вслух об этом, ты не будешь знать, что я знаю то, что я знаю, а без этого я не смогу узнать ничего из того, что я хотел бы узнать.

— Я положил соломинку. — А ты-то что в этом ищешь, Дон? Зачем тебе возиться с такими людьми, как я? Когда человек так продвинут, как ты, все эти чудеса приходят к нему, как нечто второстепенное. Я не нужен тебе, ведь тебе от этого мира ничего не нужно.

Я повернул голову и посмотрел на него. Его глаза были закрыты.

— Как и бензин для «Трэвэл Эйра?» — сказал он.

— Точно. Поэтому, в мире остается только скука... нет приключений, когда ты знаешь, что тебя ничто на этой земле не может обеспокоить. Единственная твоя проблема заключается в том, что у тебя нет проблем!

Я подумал, что просто замечательно всё излагаю.

— Здесь ты не прав, — уточнил он. — Скажи мне, почему я бросил свою работу... ты знаешь, почему я бросил мессианство?

— Толпы, ты сам сказал. Все хотели, чтобы ты творил для них чудеса.

— Да. Но это не главное, это во-вторых. Толпофобия — это твоя беда, не моя. Не толпы утомляли меня, а то, что этой толпе было совсем наплевать на то, что я пришёл им сказать.

Знаешь, можно пройти пешком по океану от Нью-Йорка до Лондона, творить золотые монеты из воздуха, а им всё равно будет на это наплевать.