Ричард Бах

Мост через вечность (Часть 1)

Ричард Бах

Мост через вечность

— Как же мы счастливы: ты и я,

чей дом лежит вне времени;

мы, спустившиеся с благоухающих гор вечного сейчас,

чтобы поиграть в рождение и смерть день-другой

(а может быть и меньше).

Э. Э. Каммингс

Лесли, научившей меня летать

Один 2

Два 5

Три 8

Четыре 10

Шесть 14

Семь 16

Восемь 17

Девять 20

Десять 21

Одиннадцать 22

Двенадцать 24

Тринадцать 26

Четырнадцать 27

Пятнадцать 35

Шестнадцать 41

Семнадцать 41

Восемнадцать 45

Девятнадцать 46

Двадцать 49

Двадцать один 50

Двадцать два 53

Двадцать три 56

Двадцать четыре 60

Двадцать пять 61

Двадцать шесть 64

Двадцать семь 67

Двадцать восемь 68

Двадцать девять 70

Тридцать 71

Тридцать один 73

Тридцать два 75

Тридцать три 80

Тридцать четыре 88

Тридцать пять 88

Тридцать шесть 90

Тридцать семь 91

Тридцать восемь 94

Тридцать девять 96

Сорок 98

Сорок один 102

Сорок два 106

Сорок три 107

Сорок четыре 108

Сорок пять 109

Сорок шесть 113

Сорок семь 116

Сорок восемь 121

Сорок девять 124

П

орой нам кажется, что не осталось на земле ни одного дракона. Ни одного храброго рыцаря, ни единой принцессы, пробирающейся тайными лесными тропами, очаровывая своей улыбкой бабочек и оленей.

Нам кажется, что наш век отделяет от тех сказочных времён какая-то граница, и в нём нет места приключениям. Судьба: эта дорога, простирающаяся за горизонт: призраки пронеслись по ней в далёком прошлом и скрылись из вида…

Как замечательно, что это не так! Принцессы, рыцари, драконы, очарованность, тайны и приключения: они не просто рядом с нами, здесь и сейчас, — ничего другого и не было никогда на земле!

В наше время их облик, конечно, изменился. Драконы носят сегодня официальные костюмы, прячутся за масками инспекций и служб.

Демоны общества с пронзительным криком бросаются на нас, стоит лишь нам поднять глаза от земли, стоит повернуть направо там, где нам было сказано идти налево.

Внешний вид нынче стал так обманчив, что рыцарям и принцессам трудно узнать друг друга, трудно узнать даже самих себя.

Но в наших снах мы всё ещё встречаемся с Мастерами Реальности. Они напоминают нам, что мы никогда не теряли защиты против драконов, что синее пламя струится в нас, позволяя изменять наш мир, как мы захотим.

Интуиция нашёптывает истину: мы не пыль, мы — волшебство!

Это повесть о рыцаре, который умирал, и о принцессе, спасшей ему жизнь. Это история о красавице и чудовищах, о волшебных заклинаниях и крепостных стенах, о силах смерти, которые нам только кажутся, и силах жизни, которые есть.

Это рассказ об одном приключении, которое, я уверен, является самым важным в любом возрасте.

Фактически, в жизни всё было почти так, как здесь описано. В нескольких местах я вольно обошёлся с хронологией, некоторые персонажи составлены из ряда реальных людей, большинство имён выдуманы.

Остальное я бы не смог придумать, даже если бы постарался — реальность была настолько невероятной, что не укладывалась в рамки никакой выдумки.

Вы, как читатели, конечно, увидите, заглянув за писательскую маску, что заставило меня поместить эти слова на бумагу.

Но иногда, когда свет лучится точно, как сейчас, писатель тоже может заглянуть за маску читателя. Может быть, в лучах этого света мы с вами встретимся где-нибудь на страницах этой книги, — я и моя любовь, вы — и ваша.

Один

Сегодня она будет здесь.

Я глянул из кабины вниз — сквозь ветер и мерцание винта, сквозь полмили осеннего дня — вниз на арендованное мною поле, на кубик сахара — вывеску «Полёты за три доллара», которую я привязал к открытым воротам.

Рядом со знаком, дорога с обеих сторон была сплошь заставлена машинами. Их собралось штук, пожалуй, под шестьдесят. И, соответственно, толпа народу, прикатившего поглазеть на полёты. Она вполне могла уже быть там, подъехав несколько мгновений назад. Я улыбнулся. Вполне возможно!

Я перевел двигатель на малый газ, поддернул нос Флайта немного вверх, чтобы он потерял скорость.

Затем до отказа вывел руль направления влево, и выжал ручку на себя до упора. Зелёная земля, созревшие хлеба и соя, фермы, луга, застывшие в полуденном безмолвии — всё вдруг перевернулось, слившись в размытый эффектным штопором вихрь.