Ричард Бах

Единственная

— Я улыбнулся, когда снова заговорил по-кадетски после всех этих лет.

— Кто это? И почему только он задает такие трудные вопросы?

— Сэр, — ответил я, — я — второй лейтенант Ричард Д. Бах!

А-О, три-ноль-восемь, ноль-семь, семь-четыре, сэр!

— Майз, это ты? — хихикнул он. — Нашёл место дурачиться!

Фил Майзенхольтер, — думал я. — Какой прекрасный это был друг! Через десять лет его F-105 подобьют во Вьетнаме. Он погибнет.

— Это не Майз, — ответил я. — Это Ричард Бах, ты-из-будущего, через тридцать лет после сегодняшней нашей встречи. Он уставился на меня сквозь темноту.

— Кто, кто?

Когда мы привыкнем к таким встречам, думал я, такие вопросы не будут вызывать у нас удивления.

— Я — это ты, лейтенант. Я — это ты, который прожил чуточку больше, чем ты сейчас. Я — это тот, кто сделал все те ошибки, которые ты собираешься сделать, и всё же, как-то выжил.

Он подошел ближе ко мне, рассматривая меня во тьме и всё ещё думая, что я его разыгрываю.

— Я буду делать ошибки? — спросил он с улыбкой. — В это трудно поверить.

— Если хочешь, называй их неожиданными возможностями чему-то научиться.

— Я думаю, что я смогу обойтись и без них, — сказал он.

— Ты уже совершил одну большую ошибку, — настаивал я. — Ты пошёл служить в армию. Ты бы проявил сообразительность, если бы сразу бросил это дело. Не просто сообразительность. Ты бы проявил мудрость, если бы бросил.

— Хо! — воскликнул он. — Я только что закончил лётную школу! Я все ещё не могу поверить в то, что я — пилот Воздушных Сил, а ты мне говоришь, чтобы я ушёл из армии? Хорошо, ничего не скажешь. А что ещё ты знаешь? — Если он решил, что я играю с ним, очевидно, он согласился включиться в игру.

— Слушай, — сказал я, — насколько я помню, в прошлом я думал, что использую Воздушные Силы для того, чтобы научиться летать. В действительности же, Воздушные Силы использовали меня, хотя, я об этом не знал.

— Но я ведь, знаю это! — запротестовал он. — И, между прочим, я люблю свою страну, и если где-то нужно будет сражаться за её свободу, я хочу быть там!

— Помнишь лейтенанта Вьетта? Расскажи мне о нём. Он бросил на меня тяжелый косой взгляд.

— Его звали Вьятт, — поправил он. — Он был инструктором по наземной части полётных занятий. Что-то случилось с ним в Кореё, и он слегка помешался.

Он стал перед аудиторией и написал большими буквами на доске: убийцы. Затем он повернулся к нам лицом, которое напоминало улыбку смерти, и сказал: «Это вы!» Его звали Вьятт.

— А знаешь, чему тебя научит твоё будущее, Ричард? — сказал я. — Ты скоро обнаружишь, что лейтенант Вьятт был самым здравомыслящим человеком, которого ты когда-либо встречал в Воздушных Силах. Он покачал головой.

— Знаешь, — сказал он, — иногда я пытаюсь представить, какой могла бы быть моя встреча с тобой, разговор с человеком, которым я стану через тридцать лет. И ты совсем на него не похож. Нисколечко! Он гордится мной!

— Я тоже горжусь тобой, — сказал я. — Но по иным причинам, чем те, о которых ты думаешь. Я рад за тебя, потому что знаю, что ты поступаешь наилучшим образом, насколько позволяют тебе твои знания.

Но я не горжусь тем, что твои знания позволят тебе добровольно убивать людей, расстреливая ракетами и поливая напалмом с бреющего полёта деревни, в которых находятся испуганные женщины и дети.

— Чёрта с два я буду это делать! — запротестовал он. — Я буду на своём истребителе защищать от нападений с воздуха другие самолёты! Я не сказал ни слова. — Да, я хочу участвовать в воздушной защите... Я просто смотрел на него в темноте.

— Да ведь я служу своей стране и делаю всё, что...

— Ты можешь служить своей стране десятью тысячами других способов, — сказал я. — Скажи мне, почему ты здесь? Хватит ли у тебя честности признаться себе в этом? Он колебался.

— Я хочу летать.

— Ты знал, как летать до того, как поступил на службу в Воздушные Силы. Ты мог летать на Лайнер Кабах и Чесснах.

— Но ведь они не так... быстры.

— И не напоминают картинки на рекламных плакатах, правда?

Чессны не похожи на те самолёты, которые показывают в боевиках?

— Нет, — ответил он, в конце концов.

— Так почему ты здесь, в таком случае?

— В них что-то такое могущественное... — Он спросил себя мысленно, действительно ли он предельно искренен в своих словах. — В этих истребителях есть что-то. Какая-то красота, которой нет больше нигде.