Ричард Бах

Единственная

в пространстве».

Так же пусто было и у нас в голове. Мы удивлённо уставились друг на друга.

— Заметила ли ты что-нибудь, прежде чем картина поменялась?

— Нет, ответила она. — То есть, да! Был такой вой, ты его слышал? Потом — вспышка золотого света, нас встряхнуло, и потом — всё исчезло. Где мы? Я попытался подвести итоги.

— С самолётом всё в порядке, кроме радиоаппаратуры и лорана. Но отказал магнитный компас — единственный безотказный прибор на борту! Я не знаю, где мы.

— Может, попробуем связаться с диспетчерской Лос Анджелеса? — осенило её.

— Точно, — я нажал кнопку микрофона. — Мартин Один Четыре Браво вызывает Лос-Анджелес.

В ожидании ответа я смотрел вниз. Казалось, что по песчаному дну струятся светящиеся реки. Их течение распадалось на бесчисленные рукава, связанные между собой притоками и каналами, и вся эта сложная геометрическая картина мерцала под водой на глубине нескольких футов.

— Амфибия Мартин Один Четыре Браво вызывает Лос Анджелес. Вы нас видите? — повторил я снова.

Я установил максимальную громкость, и в наушниках раздался треск статических разрядов. Приёмник работал, но там не было никаких радиоголосов.

— Любой пункт слежения, который видит Мартина Один Четыре Браво, отзовитесь на нашей частоте. Белый шум. Ни слова в ответ.

— У меня больше никаких идей, — сказал я.

Инстинктивно я начал набирать высоту, чтобы увеличить обзор, надеясь оттуда уловить хоть какой-нибудь намёк на мир, который мы потеряли.

Уже через несколько минут мы заметили несколько странных вещей. Как бы высоко мы ни поднимались, показания альтиметра не изменялись — воздух с высотой не становился разрежённеё. Когда мне казалось, что мы поднялись уже до пяти тысяч футов, он, все ещё, показывал уровень моря.

Картина вокруг нас тоже не менялась. Миля за милей тянулась бесконечная отмель, на которой, как в калейдоскопе, узоры никогда не повторялись, а горизонт оставался таким же пустым. Ни гор, ни островов, ни солнца, ни облаков, ни корабля, ни одной живой души.

Лесли постучала по стеклу индикатора топлива. — Похоже, мы его совсем не расходуем. Разве так бывает?

— Скореё всего, заклинило поплавок. — Двигатель, как обычно, подчинялся ручке газа, но индикатор топлива застыл, как и раньше показывая чуть меньше половины бака.

— Ну вот, — сказал я, кивнув в его сторону. — И индикатор топлива накрылся.

Похоже, бензина у нас ещё часа на два полёта, но я хотел бы иметь хоть какой-нибудь запас на потом. Она оглядела пустой горизонт. — Где будем садиться?

— А какая разница?

Море под нами искрилось, околдовывая своими таинственными узорами. Я сбросил газ, и Ворчун плавно заскользил вниз. Мы всматривались в этот непостижимый морской пейзаж, и вдруг на дне сверкнули две яркие полоски.

Вначале они извивались независимо друг от друга, потом пошли параллельно и наконец слились в одну. От них во все стороны, подобно ветвям ивы, отходили тысячи тоненьких дорожек.

Этому должна быть какая-то причина, подумал я. Они появились не случайно. Может быть, это потоки лавы? Или подводные дороги? Лесли взяла меня за руку.

Ричи, — сказала она тихо и печально, — а может быть, мы с тобой умерли? Столкнулись с чем-нибудь в воздухе и погибли?

Может быть, мы врезались во что-нибудь, и это произошло настолько быстро, что мы не успели опомниться?

В нашей семье экспертом по загробной жизни считаюсь я, но мне такое даже в голову не приходило... Неужели она права? Но что же тогда здесь делает наш Ворчун? Никогда не встречал в книгах о жизни после смерти, что, при этом, не меняется даже давление масла в двигателе.

— Это не может быть смертью, — сказал я. — В книгах говорится, что когда мы умираем, мы попадаем в туннель, в Свет... и вся эта огромная любовь, и нас встречают люди... Если бы мы вместе попали в смерть, оба сразу, — не думаешь ли ты, что они вовремя встретили бы нас?

— Может быть, на самом деле не всё так, как в книгах? Мы бесшумно опускались к воде, полные печали. Как же могло случиться так, что радость и обещания нашей жизни закончились так внезапно? — Ты чувствуешь себя покойником? — Нет. — И я нет.

Мы летели над этими параллельными дорожками на небольшой высоте, проверяя, нет ли там коралловых рифов или затопленных брёвен. Даже после смерти не хотелось бы разбиться при посадке.

— Как глупо вот так заканчивать жизнь! Мы даже не знаем, от чего мы умерли.