Дэн Браун

Код да Винчи (Часть 1)

красная подсветка, и источник такого освещения размещается на низком уровне, что позволяет персоналу и охране видеть, куда они идут, в то время, как полотна находятся в относительной темноте.

Последнее позволяет, как бы, компенсировать дневную световую нагрузку, способствующую выгоранию красок.

Но, сегодня ночью в музее было както особенно мрачно. Повсюду залегли длинные тени, под высокими потолками сгустилась тьма, как в колодце.

— Сюда, — сказал Фаш, резко свернул вправо и зашагал через цепочку связанных одна с другой галерей.

Лэнгдон направился за ним, и глаза постепенно привыкали к полумраку.

Вокруг из темноты начали материализоваться крупногабаритные картины, написанные маслом, — всё это напоминало проявку снимков в тёмной комнате.

Лэнгдону казалось, что изображённые на полотнах люди провожают их подозрительными взглядами.

Наконецто почувствовал он и такой знакомый, присущий всем музеям запах — в сухом деионизированном воздухе отчётливо ощущался слабый привкус углерода.

То был продукт работы специальных приборов с угольными фильтрами, используемых в борьбе с избыточной влажностью.

Они были включены сутки напролёт, компенсировали выдыхаемую посетителями двуокись углерода, которая обладала разрушительным для экспонатов действием.

А подвешенные к стенам камеры слежения, казалось, говорили посетителям: Мы вас видим. Ничего не трогать.

— И все до одной настоящие? — спросил Лэнгдон, кивком указав на камеры.

— Конечно, нет, — ответил Фаш.

Лэнгдон не удивился. Видео наблюдение в таких больших музеях слишком дорого и неэффективно.

Чтобы проследить, что творится на акрах занимаемой музеем площади, Лувру следовало бы нанять несколько сот технических сотрудников.

А потому, большинство крупных музеев использовали в охране, так называемую, систему сдерживания. Не держите воров за пределами. Держите их внутри.

Система активировалась при любом прикосновении к экспонату, на пульт тут же поступал сигнал, все входы и выходы сразу же блокировались, и злоумышленник оказывался за решёткой ещё до прибытия полиции.

Впереди, из глубины отделанного мрамором коридора, эхом отдавались голоса. Похоже, шум доносился из помещения в виде большого алькова, находившегося по правую руку. Оттуда в коридор лился яркий свет.

— Кабинет куратора, — объяснил капитан.

И вот, наконец, Лэнгдон очутился в святая святых — роскошном кабинете Соньера.

Стены, отделанные деревом тёплого оттенка, на них работы старых мастеров, огромный старинный письменный стол, а на нём — двухфутовая статуя рыцаря в доспехах и при полном вооружении.

В помещении находилось несколько агентов, они говорили по мобильным телефонам, чтото записывали. Один из них сидел за письменным столом Соньера и печатал на портативном компьютере.

Этой ночью кабинет куратора превратился в настоящую штабквартиру Центрального управления судебной полиции.

— Messieurs! — громко сказал Фаш, и все мужчины разом обернулись. — Ne nous derangez pas sous aucun pretexte. Entendu?13

Все присутствующие дружно закивали в знак того, что поняли.

Самому Лэнгдону не раз доводилось вешать на дверь номера в отеле табличку с надписью «NE PAS DERANGER», а потому, смысл приказа капитана был ему ясен.

Фаша и Лэнгдона не следовало беспокоить, ни при каких обстоятельствах.

Оставив коллег в кабинете, Фаш вышел и повёл Лэнгдона дальше по полутёмному коридору.

Впереди, ярдах в тридцати, виднелся вход в самую популярную часть Лувра под названием la Grande Galerie, казавшийся бесконечным коридор, где на стенах были развешаны самые ценные в музее произведения, шедевры итальянской живописи.

Лэнгдон уже догадался: именно там и нашли тело Соньера; на снимке, сделанном «Поляроидом», был отчётливо виден знаменитый паркетный пол Большой галереи.

Они приблизились, и тут Лэнгдон увидел, что вход перекрыт высокой и толстой стальной решёткой, похожие использовались в средневековых замках для защиты от мародёрствующих армий.

— Система сдерживания, — заметил Фаш, когда они подошли к решётке.

Даже в темноте препятствие выглядело грозным и непреодолимым, казалось, оно может и танк остановить. Лэнгдон начал всматриваться сквозь толстые прутья в полутёмные лабиринты Большой галереи.

— После вас, мистер Лэнгдон, — сказал Фаш.

Лэнгдон удивленно обернулся. После меня, но, как и куда?..