Дэн Браун

Код да Винчи (Часть 1)

себя здесь уютно, тем более что постель, телефон и горячая еда всегда были к её услугам.

В церкви сестра Сандрин исполняла роль заведующей хозяйством, то есть, ведала всеми нерелигиозными аспектами существования и функционирования храма.

Уборка, поддержание строения в должном виде, наём обслуживающего персонала, охрана здания после закрытия, заказ продуктов — в том числе, вина и облаток для причастия — вот далеко не полный перечень её обязанностей.

Она уже спала в узенькой своей постели, как вдруг, пронзительно зазвонил телефон. Она подняла трубку и сказала устало:

— Soeur Sandrine. Eglise SaintSulpice.

— Привет, сестра, — ответил мужчина пофранцузски.

Сестра Сандрин села в постели. Который теперь час? Она узнала голос настоятеля.

За все пятнадцать лет службы он ещё ни разу не будил её. Аббат был человеком благочестивым и шёл домой спать сразу же после вечерней мессы.

— Извините, если разбудил вас, сестра. — Голос аббата звучал както непривычно нервно. — Хочу попросить вас об одном одолжении. Мне только что звонил очень влиятельный американский епископ. Мануэль Арингароса. Возможно, вы знаете?

— Глава «Опус Деи»? — Конечно, она знала. Кто же из церковников не знал о нём? За последние годы влияние консервативной прелатуры Арингаросы значительно усилилось.

Восхождение началось с 1982 года, когда Иоанн Павел II неожиданно возвысил «Опус Деи» в звании до «личной прелатуры папы». Это означало, что именно он официально санкционировал все их религиозные отправления.

По странному совпадению, возвышение «Опус Деи» произошло в тот же год, когда, судя по слухам, некая очень богатая секта перечислила почти миллиард долларов на счёт Ватиканского института религиозных исследований, известного под названием «Банк Ватикана», чем спасла от неминуемого банкротства.

И папа римский не моргнув глазом тут же дал «Опус Деи» «зелёный свет», сведя, таким образом, почти столетнее ожидание канонизации всего к двадцати годам.

Сестра Сандрин не могла не чувствовать, что подобное положение в Риме этой организации выглядит, мягко говоря, подозрительно, но кто вправе спорить с его высокопреосвященством?..

— Епископ Арингароса попросил меня об одолжении, — сказал аббат с дрожью в голосе. — Один из его приближенных прибыл сегодня в Париж...

И далее, сестра Сандрин терпеливо выслушала весьма странную просьбу, приведшую её в полное смущение.

— Простите, но вы сказали, что этот человек из «Опус Деи» никак не может подождать до утра?

— Боюсь, что нет. Его самолет вылетает на рассвете. А он всегда мечтал повидать СенСюльпис.

— Но наша церковь выглядит куда интереснее днём. Солнечные лучи, пробивающиеся через цветные витражи, игра теней на гномоне, вот что делает нашу церковь уникальной.

— Я согласен, сестра, и, однако же... Короче, вы сделаете мне огромное личное одолжение, если впустите его хотя бы ненадолго. Он сказал, что может быть у вас около... часа ночи, так, кажется? Значит, через двадцать минут.

Сестра Сандрин недовольно поморщилась.

— Да, конечно. Рада служить.

Аббат поблагодарил её и повесил трубку.

Сестра, совершенно растерянная и сбитая с толку, ещё несколько секунд оставалась в тёплой постели, пытаясь прогнать сон.

В свои шестьдесят лет она уже не могла подниматься с постели легко и быстро, как раньше, к тому же, этот звонок совершенно вывел её из равновесия.

Вообще, при любом упоминании «Опус Деи» она испытывала нервозность.

Помимо жестоких ритуалов по умерщвлению плоти, его члены придерживались просто средневековых взглядов на женщину, и это — ещё мягко сказано.

Она была потрясена, узнав, что женщин там заставляли убирать комнаты мужчин, пока те находились на мессе, причём, без всякой оплаты за этот труд; женщины там спали на голом полу, в то время, как у мужчин были соломенные тюфяки; женщин заставляли исполнять дополнительные ритуалы по умерщвлению плоти, последнее — в качестве наказания за первородный грех.

Словно они были в ответе за Еву, отведавшую яблоко с древа познания, и должны расплачиваться за это всю свою жизнь.

Это было очень прискорбно, особенно, если учесть, что большинство Католических церквей постепенно двигались в правильном направлении, стремились уважать права женщин.

А «Опус Деи» угрожала этому прогрессивному движению. Тем не менее, сестра Сандрин должна была выполнить обещание.