Дэн Браун

Код да Винчи (Часть 2)

имени, Софи, можно перевести, как «слово мудрости».

Внезапно Софи почувствовала, как истосковалась по деду. Он зашифровал краеугольный камень Приората с помощью моего имени!

В горле её стоял ком. Всё так просто и совершенно. Однако, взглянув на диски криптекса, она поняла, что проблема не разрешена.

— Но подождите... в латинском написании слова «Sophia» не пять, а шесть букв!

Улыбка не исчезла с лица Тибинга. — Взгляните ещё раз на эти стихи. Не случайно ваш дед употребил там слово «древний».

— И что с того?

Тибинг игриво подмигнул ей:

— Подревнегречески слово «мудрость» писалось, как «SOFIA».

Глава 78

Ощущая прилив радостного возбуждения, Софи взяла криптекс и начала поворачивать диски с буквами. Мир древний мудрый свиток открывает.

Лэнгдон с Тибингом, затаив дыхание, наблюдали за ее действиями. S... О... F...

— Осторожнее! — взмолился Тибинг. — Умоляю вас, дитя моё, действуйте осторожнее!

... I... А.

Софи закончила поворачивать последний диск. Все нужные буквы выстроились в одну линию.

— Ну вот, вроде бы всё, — шепнула она и посмотрела на своих спутников. — Можно открывать.

— Помните об уксусе, — нарочито драматическим шёпотом предупредил её Лэнгдон. — Осторожнее.

Софи понимала, что если криптекс сработан по тому же принципу, что и те, с которыми она играла в детстве, открыть его можно очень просто, держа руками за оба конца и легонько потянув.

Если диски подогнаны, в соответствии с ключевым словом, один конец просто соскользнёт, как колпачок, прикрывающий линзы, и тогда она сможет выудить из цилиндра свёрнутый в рулон листок папируса, обёрнутый вокруг крохотного сосуда с уксусом.

Однако если ключевое слово угадано неверно, то давление, применяемое Софи на концы цилиндра, приведёт в действие рычажок на пружинке. Он опустится вниз и надавит на хрупкий стеклянный сосуд, отчего тот разобьётся, если потянуть с силой.

Не жми, тяни осторожно, напомнила она себе.

Тибинг с Лэнгдоном не отводили глаз от рук Софи. Вот она взялась за концы цилиндра. Вот начала тянуть.

Они долго ломали головы над разгадкой ключевого слова, и Софи уже почти забыла, что им предстоит найти внутри.

Краеугольный камень Приората.

Если верить Тибингу, он представлял собой карту с указанием местонахождения Грааля, объяснял, что такое надгробный камень Марии Магдалины и сокровище Сангрил...

Ухватившись за концы цилиндра, Софи ещё раз убедилась, что все буквы выстроились правильно, в одну линию. А затем осторожно и медленно потянула. Ничего не происходило.

Тогда она потянула чуть сильнее. Внезапно, чтото щёлкнуло, и каменный цилиндр раздвинулся, как телескоп. В руке у неё осталась половинка.

Лэнгдон с Тибингом возбуждённо вскочили. Сердце у Софи колотилось, как бешеное. Она положила крышку на стол и заглянула в образовавшееся отверстие.

Свиток!

Всмотревшись попристальнее, Софи увидела, что тонкая бумага обернута вокруг какогото предмета цилиндрической формы. Пузырёк с уксусом, подумала она.

Странно, но бумага, в которую он был завёрнут, не походила на папирус. Скорее, на тонкий пергамент.

Очень странно, ведь, уксус не способен растворить пергамент из телячьей кожи, пусть даже очень тонкий.

Она снова заглянула внутрь и только теперь поняла, что никакого пузырька с уксусом там нет. То был совершенно другой предмет. А вот, какой — непонятно.

— Что случилось? — спросил Тибинг. — Может, всётаки достанете свиток?

Хмурясь, Софи ухватила пергамент кончиками пальцев и вытянула его вместе с предметом, который был в него завёрнут.

— Это не папирус, — сказал Тибинг. — Слишком уж тяжёлый и плотный.

— Да, знаю. Это телячья кожа.

— А это что за штука? Пузырёк с уксусом?

— Нет. — Софи развернула пергаментный свиток и достала загадочный предмет. — Вот смотрите...

Лэнгдон увидел, что находилось в пергаменте, и пал духом.

— Господи, помоги, — пробормотал Тибинг. — Ваш уважаемый дедушка был безжалостным шутником.

Лэнгдон изумлённо взирал на стол. Да, Жак Соньер не собирался облегчать им задачу.

На столе лежал второй криптекс. По размерам — меньше первого. Сделан из чёрного оникса.

Именно он находился внутри первого криптекса. Соньер явно испытывал пристрастие к дуализму.