Фашу эта ошибка?
Лейтенант Колле ответил ей усталой, но спокойной улыбкой:
— По своему опыту знаю, что капитан Безу Фаш ошибается чрезвычайно редко. Этот вопрос я пока с ним не обсуждал, но если хотите знать моё личное мнение... Полагаю, преследование агента Невё и мистера Лэнгдона было продиктовано стремлением обмануть истинного убийцу, усыпить его подозрения и затем, схватить.
Репортеры обменялись удивлёнными взглядами. Колле продолжил.
— Являлись ли мистер Лэнгдон и агент Невё добровольными участниками этого плана, не знаю, не могу сказать. Капитан Фаш редко делится подобной информацией с подчинёнными, что, как мне кажется, вполне объяснимо.
Единственное, о чем могу заявить твёрдо и со всей ответственностью: на данный момент капитан уже арестовал истинного подозреваемого. А мистер Лэнгдон и агент Невё — невиновны.
Фаш обернулся к Арингаросе, на губах его играла еле заметная улыбка.
— Толковый, всё же, малый этот Колле.
Прошло ещё несколько секунд. Фаш провёл рукой по голове, приглаживая и без того прилизанные волосы, затем, взглянул на Арингаросу.
— Прежде чем вернуться в Париж, милорд, хотелось бы внести ясность в один вопрос. Речь идёт о вашем несанкционированном перелёте в Лондон.
Чтобы изменить курс, вы подкупили пилота. Известно ли вам, что подобные действия подпадают под статью международного закона о перевозках?
— Просто я был в отчаянии, — прошептал Арингароса.
— Да, это понятно. То же самое подтвердил и пилот в беседе с моими людьми. — Фаш запустил руку в карман и достал толстое золотое кольцо с пурпурным аметистом.
У Арингаросы даже слёзы на глаза навернулись, когда он принял кольцо от Фаша и надел на палец.
— Вы так добры ко мне! — Он взял Фаша за руку, слегка сжал её в своей. — Спасибо вам.
Тот лишь отмахнулся и подошёл к окну. Стоял и смотрел на раскинувшийся перед ним город, и мысли его были гдето далеко. Затем, снова обернулся к епископу, в голосе его звучали нотки озабоченности.
— Скажите, милорд, куда вы потом отправитесь?
Примерно, тот же вопрос задали Арингаросе, когда накануне ночью он покидал замок Гандольфо.
— Полагаю, мои пути столь же неисповедимы, как и ваши.
— Да уж, — буркнул в ответ Фаш. И после паузы добавил: — Думаю, скоро подам в отставку.
Арингароса улыбнулся.
— Немного веры — и человек способен творить настоящие чудеса, капитан. Совсем немного веры...
Глава 104
Часовня Рослин, часто называемая собором Кодов, находилась в семи милях к югу от Эдинбурга, в Шотландии. Построена она была на месте древнего храма Митры.
Рыцаритамплиеры, основавшие часовню в 1446 году, щедро украсили её вырезанными в камне символами. Точнее, совершенно сумбурным набором символов, взятых из иудейской, христианской, египетской, масонской и языческой традиций.
Часовня располагалась точно на меридиане, тянущемся с севера на юг через Гластонбери.
Эта линия Розы традиционно отмечала остров короля Артура Авалон и считалась точкой отсчета в британской геометрии, связанной со священными символами. Именно от этой линии Розы, в оригинале «Roslin», и произошло название самой часовни.
Шпили часовни Рослин отбрасывали на землю длинные зазубренные тени. Уже вечерело, когда Роберт Лэнгдон и Софи Невё остановили взятую напрокат машину в парке, у подножия утёса, на котором стоял храм.
Во время недолгого перелёта из Лондона в Эдинбург им удалось немного отдохнуть, хотя, ни один из них не смог заснуть, в предвкушении того, что их ждало впереди.
Глядя на строгие очертания часовни, вырисовывающиеся на фоне неба, Лэнгдон вдруг почувствовал себя Алисой, падающей в кроличью нору. Должно быть, мне снится сон.
Однако, текст последнего послания Соньера, со всей определённостью указывал на это место.
Грааль под древним Рослином вас ждёт.
Лэнгдону почемуто казалось, что карта Грааля должна представлять собой некую схему, или диаграмму, рисунок, где местонахождение Грааля помечено крестиком.
Судя по всему, им придётся изрядно поломать голову, чтобы раскрыть последнюю тайну Приората.
Соньер зашифровал её тем же образом. В виде простого, на первый взгляд, стишка. В описании часовни Рослин упоминалось несколько самых характерных архитектурных её особенностей.
Несмотря на кажущуюся простоту последнего послания Соньера, Лэнгдон чувствовал себя несколько неуверенно. Слишком уж известным было это место, часовня Рослин.