С. Василевский

DaimoNkratos (ДемоНкраты) (Часть 1)

отношений в сторону более гуманной или цивилизованной системы.

Нужно учитывать, что человек практически всегда приспосабливается к любой ситуации, находя для себя приемлемые формы существования, в той или иной степени.

Достижение человеком желаемой ниши приводит к тому, что у него отпадает потребность в государстве.

Вывод. Природные и приобретённые, в силу социального программирования, потребности чем далее, тем более будут выводиться в роль наркотиков, с последующим усилением контроля над изготовлением, сбытом и распространением среди многих средств удовлетворения этих потребностей.

Метод 10. Пластмассовый мир

«Единственное свидетельство против — безмолвный протест у тебя в потрохах, инстинктивное ощущение, что условия твоей жизни — невыносимы, что некогда они, наверное, были другими.

Ему пришло в голову, что самое характерное в нынешней жизни — не жестокость её и не шаткость, а просто убожество, тусклость, апатия. Оглянешься вокруг — и не увидишь ничего похожего ни на ложь, льющуюся из телеэкранов, ни на те идеалы, к которым стремится партия.

Партийный идеал — это нечто исполинское, грозное, сверкающее: мир стали и бетона, чудовищных машин и жуткого оружия, страна воинов и фанатиков, которые шагают в едином строю, думают одну мысль, кричат один лозунг, неустанно трудятся, сражаются, торжествуют, карают…

В жизни же — города-трущобы, где снуют голодные люди в худых башмаках, ветхие дома девятнадцатого века, где всегда пахнет капустой и нужником».

Дж. Оруэлл, «1984»

Пластмассовый Мир — это ловушка и, одновременно, наркотик для разума.

Пластмассовый Мир, как и «идеальный газ», является удобной математической моделью для некоего реального объекта.

В нашем случае, модель создаётся для, так называемого, «реального» окружающего мира.

Прежде чем рассмотреть непосредственно Пластмассовый Мир, мы должны остановиться на таком явлении, подаренном миру христианством, как «телоненавистничество».

Телоненавистничество есть неприятие собственного тела, восприятие некоторых либо всех его функций, как чего-то «позорного», «постыдного», «грязного».

В современной культуре до сих пор «постыдными» считаются функции организма, связанные с выведением обработанных системой пищеварения органических остатков, и функции организма, связанные с процессом воспроизводства себе подобных.

Даже с точки зрения христианства непонятно, откуда появился столь безумный постулат.

Ведь, христианин, опирающийся в своих верованиях на Библию, должен изначально знать, что Господь Бог создал человека не по абстрактному проекту, а по «образу Нашему и подобию Нашему» (Бытие, 1:26).

По идее, стыдиться того, что ты похож на собственного Бога — это и есть тяжелейшее оскорбление самого Бога.

Тем не менее, неприязнь к телу, которая, к средним векам, выросла до стойкой ненависти, была заложена в основу христианской религии.

С одной стороны, это сложно понять, если считать, что христианская церковь служила благу верующих, но с другой — абсолютно легко, если помнить, что «невеста Христова» есть, ни что иное, как пирамидальный институт власти.

А для существования общества, социума, являющегося одновременно кнутом в руках Пирамиды и оковами на разумах людей, нужна энергия, нужно топливо. И топливо это, как отмечал Оруэлл, можно взять только из задавленного могучего инстинкта.

Сначала был задавлен инстинкт продолжения рода.

После того, как общество, по принципу паразита, нашедшего для себя благоприятные условия, продолжало расти, потребность в топливе перестала удовлетворяться в достаточной мере.

И за сексуальными эмоциями в топку пошли такие естественные чувства, как радость от здорового тела и чистоплотность.

По свидетельствам историков, знаменитые владыки средневековья могли мыться два-три раза в жизни.

Насколько же сильно изменилось общественное мнение всего лишь через пару тысяч лет после греков и римлян, превративших бани в храм служения чистоте и гигиене!

Трудно даже представить, какая вонь должна была стоять на балах от немытых мужских и женских тел.

Интересно, что обонял д’Артаньян, когда целовал руку Анне Австрийской? И сколько в среднем вшей за один вальс могло перепрыгнуть с помпадуров дам на локоны кавалеров?

Телоненавистничество доходило до абсурда — человек, приходивший к врачу, на кукле показывал, где у него болит.