Клаус Дж. Джоэл

Постыдная тайна

жизни, каждая ветвь, веточка и листок — свою. Когда солнце освещает растущее в лесу дерево, не каждая ветка будет освещена им. Часть ветвей находятся в тенистой и влажной стороне, а другая часть — на солнечной и сухой стороне.

Некоторые ветки испытают всю силу бури, в то же время, другие едва почувствуют её. Потому, жизненный опыт дерева зависит от того, на чём оно концентрируется, как целое. Также и с людьми.

Нас могут увольнять с работы, и одновременно мы будем чувствовать и проживать множество различных событий — но лишь те события, на которых мы преимущественно фокусируемся, останутся в нашей памяти.

Мы способны чувствовать злость, возмущение предательством, страх и в то же самое время — радость, свободу и надежду на новые возможности. Припоминаю, как меня уволили с нелюбимой работы, куда я ходил из-за денег.

В памяти остались ощущения свободы и радости; я наслаждался каждым моментом. Погода была солнечной и жаркой, и я провел много времени в парке наслаждаясь свободой и возможностью пересмотреть свои подходы к жизни.

В то же самое время существовали и трудности, но я не помню их, потому что не фокусировался на них. Вот где особенно выделяется посылание любви, ибо чтобы заниматься им, приходится концентрироваться на положительных чувствах и положительных возможностях.

Даже без всех чудес, которые можно совершить любовью — одно это уже создаёт более положительную обстановку. Затем, добавьте возможность того, что любовь работает на вас, и получим прекрасный опыт там, где могли испытать разрушение.

— Понимаете, что я имею в виду? — спросил я.

— Ага, фокусируйся и посылай любовь, то же самое ты и получишь, — ответил Эд.

— Кроме того, в твоей памяти тогда останется любовь, — ответила Салли.

— Некоторые события столь остры, — произнёс я, — что видятся одинаково с любой стороны. Как когда буря отламывает ветку от дерева. Эти события, также, формируют то, каким мы видим мир и наши собственные жизни. Так, наш опыт создаёт наши личности.

Пожалуй, единственное, что исцеляет подобные шрамы и препятствует повторению подобных событий, это любовь и прощение.

Из этого следует, что существует два типа событий: события, которые мы способны принять, как благоприятные возможности, когда мы способны разглядеть наилучшее в том, что сначала может не показаться наилучшим; а также, такие события, внутри которых мы нуждаемся в любви и прощении — чтобы выжить в них, и чтобы эти события не оказывали воздействие на всю нашу оставшуюся жизнь.

На некоторое время воцарилась тишина, после чего я продолжил.

— Первое, что нам нужно обсудить, это моя неспособность писать. Именно так, — добавил я, — я совершенно не могу грамотно писать. Я хорошо могу читать, но не писать, по крайней мере, ни на одном из земных языков.

Я ещё не обнаружил, какая польза от того, что я могу писать на языке, который не может прочитать никто, кроме меня, но дело обстоит именно так. Эд собрался что-то сказать, но я продолжил.

— Я предпринимал усилия к тому, чтобы научиться писать, но похоже, что даже мои способности обучаться заблокированы. Довольно странно, не находите? Особенно, если принять во внимание, что моя миссия в этой жизни — написать две или три книги на тему посылания любви. И вот к чему я клоню: моя неспособность писать — это ветвь моей жизни. Но не врождённая, а приобретённая позже.

— Это всегда поражало меня в жизни, — добавила Салли, — моя мама часто повторяла, что жизненные подарки лежат в одной коробке с вызовами, которые ставит перед нами жизнь.

— Хорошее замечание, так оно и происходит! — ответил Эд.

— Откуда пошли трудности с правописанием? — Спросила Салли.

— Так что там о другом языке? — спросил Эд.

— Э, пожалуйста, потише, задавайте вопросы по одному, — отвечал я.

— Действительно, дай человеку рассказать свою историю! — сказала Салли Эду и ущипнула его — что превратилось в соревнование по щипанию между двумя людьми, которые не могут удержаться от того, чтобы прикасаться друг к другу.

Я подождал, пока они закончат их игру в то, что они дразнят друг друга и продолжил: