Максим Жуковец

Ясный День

зал после выступления. Мы уходим, не прощаясь. Мы убегаем...

* * *

Мы сидим на скамейке. Я тяжело дышу после быстрого и стремительного бега.

Дети, похоже, не устали. Наоборот, мне кажется, что эти цветы стали ещё краше, ещё душистее. Они смотрят на меня, друг на друга и улыбаются.

Ну и компания, нечего сказать. Какая сила ведёт вас, дети? Что вы сделали там, в летнем театре, с людьми? Что вы сделали со мной?

— Теперь, объясните мне, что это было — говорю я им, отдышавшись.

Они переглядываются, улыбаются и невинно смотрят вверх — на звёзды, тучи и луну, ища ответа.

Ната, видимо, что-то отыскав там — на небе — опускает взор на меня и говорит:

— Я пела, Максим. Моё сердце научили Музыке Восхода… Теперь, я способна петь так, как не споёт никто из современных звёзд.

— Где же ты училась? И вообще, разве пению можно научить? Если нет голоса или слуха, значит, нет таланта, значит, нет артиста, по-моему.

— Мы учились в Благодати — объясняет Лена. — Ты помнишь Олега, Максим?

— Да.

— Он и ещё другие учили нас. Они могут научить любого, даже тех, у кого проблемы с голосом или слухом. Но, только при одном условии...

— Наверное, это условие — деньги?

— Нет, деньги ничего не значат. Условие другое.

— Объясни мне, что же это за условие.

Некоторое время девочка молча смотрит на меня. Её глаза не перестают светиться.

Что же это за таинственный, притягивающий, влекущий и видимый только сердцем свет?

— Условие простое — отвечает она. — Тот, кто хочет стать учеником, должен по-настоящему влюбиться.

Меня удивляет её ответ. Не видя взаимосвязи между любовью и хорошим слухом, я повторяю, после недолгой паузы в разговоре:

— Значит, влюбиться?

— Да, только по-настоящему.

— Как это — «по-настоящему»?

— Это значит, что человек должен влюбиться в солнце. Это значит, что он должен влюбиться в речку, деревья, цветы, — Она прижимает ладони к груди и, закрыв глаза, продолжает с улыбкой: — Он должен влюбиться в ветерок на побережье тёплого моря, он должен влюбиться в животных...

— Влюбиться в раннее утро и пение птиц! — восклицает Кирилл.

— Влюбиться в жизнь, — перекружившись, продолжает Ната — с учащённо бьющимся от радости сердцем встречать каждый её миг, встречать со счастьем и опасность и удачу. Любить — она смотрит на меня и лицо её сияет. — Любить, самозабвенно любить всё, что видишь.

— Любить людей больше жизни — добавляет Лена тихо. — Всех людей. И желать отдать им, как можно больше.

— Любить Его, — ещё тише проговаривает Андрей.

Последние свои слова мальчик произносит звонко и вдохновенно. Я же почему-то вспоминаю о талисмане. И мгновенно сотни новых вопросов проносятся в моей голове:

«Сияющий Человек... “Мы с тобой еще встретимся...” Огромный Глаз, окружённый радугой из света...Ясный День... и так далее».

Я смотрю на детей. Очевидно, наш разговор только начинается. Они точно от меня не отвяжутся, пока не прояснят мне всё это.

— Твой талисман, Лена — напоминаю я ей, доставая из-под рубашки и показывая ей то, что когда-то получил от неё в дар.

Она улыбается, потом зачем-то лезет к себе в карман и достает оттуда яблоко. Она держит его на ладони и улыбается.

— Твоё яблоко, Максим — говорит она.

«Мое яблоко?.. Что это? Девочка хочет меня угостить? Нет, она хочет что-то напомнить. Какой-то слу...» — мои мысли резко обрываются.

Я вспоминаю, как пять лет назад угощал детей яблоками на морском побережье. Лена своё не съела. Сохранила.

Всё время носила с собой, наверное. Вспоминала обо мне, значит. Всё это долгое время вспоминала.

Я беру яблоко из рук девочки и изумляюсь. Оно — абсолютно свежее. Может, это не моё? Может, Лена шутит?

— Если это то яблоко, тогда, почему оно свежее, Лена? — спрашиваю я.

— Потому что, я так умею.

— Что ты умеешь?

— Я умею прикасаться к ним так, что они, после этого, очень долго живут.

— Они?

— То есть, растения, животные... некоторые люди — добавляет она после паузы.

— Люди? Ты... Ты умеешь лечить?

— Да. И я, и мои друзья — она показывает на остальных детей.