Максим Жуковец

Ясный День

видят некую меркантильную цель. Потом они говорят: «Нужно пушечное мясо». И идут к Тебе, пытаясь убедить Твой невинный ум в необходимости взять в руки оружие. Они говорят о патриотизме, о Любви к Родине, о матерях, о детях. Они используют эти трогательные слова, чтобы убедить. Но, как увидел поэт:

«…Нас просто предали. Говорилось: отечество, а в виду имелась жажда власти и грызня среди горсточки тщеславных дипломатов и князей. Говорилось: нация, а в виду имелся зуд деятельности у господ генералов, оставшихся не у дел… Слово «патриотизм» они начинили своим фантазёрством, жаждой славы, властолюбием, лживой романтикой, своей глупостью и торгашеской жадностью, а нам преподнесли его, как лучезарный идеал…»

На самом деле, ни дети, ни матери их не интересуют, о патриотизме они давно забыли, а что такое Родина — они не знают вовсе. Всё, что им известно — это их серое Я, захлебнувшееся в своих собственных запущенных желаниях.

Всё дошло до крайней запущенности, ибо, ради осуществления самостных идей, они готовы идти по трупам миллионов. Любые войны — слышишь, Я кричу! — любые войны нужны только им, и придумывают их только они, и меч в Твои руки вкладывают они.

Со словами: «Ну, что же — иди, воюй. Родина тебя не забудет», — они, пытаясь выглядеть дружелюбными, похлопывают Тебя по плечу и отправляют на смерть, по сравнению с которой гибель тела — ничто.

Неужели Ты никогда так и не скажешь в ответ: «А знаете что, воюйте-ка сами. Мне до слёз надоели ваши тупые идеи, а от того, как вы их навязываете, меня просто тошнит!» Если Ты скажешь так, воистину, Я заплачу от умиления, ибо бросить вызов их несовершенному миру может только Мой Сын.

Я заплачу, ибо, в очередной раз они объявят войну; они объявят войну и приготовят оружие, чтобы раздать обманутым; приготовят карты и планы, чтобы руководить слепыми; напишут пламенные речи, чтобы вдохновить, но не сердца, а мускулы…

В общем, они приготовятся, представляешь — они приготовятся, но никто не придёт воевать… В этот день они, возможно, и осознают, что их час пробил. Ибо, как только человечество, по своей свободной воле, отречётся от этих мучителей, Я заберу с планеты их древнюю секту…

Я не могу забрать их сейчас, потому что вы, ослеплённые ложью, считаете планы этих предателей своим спасением, и возлагаете на них все свои надежды…»

Он

Я сидел, положив подбородок на колено, и думал... Не хотелось возвращаться… Мне не хотелось возвращаться домой… Повернувшись, я посмотрел на дверь терема и спросил:

— Можно мне остаться в Благодати?

— Почему Ты спрашиваешь разрешения?

— Не знаю… Ты же Бог… Просто удивительно — сижу и разговариваю с Богом через дверь!

— Прежде всего, Я Твой слуга, Человек. И не через дверь Ты слышишь Меня, отнюдь не из-за двери доносится Мой Голос.

Этот Голос Ты ощущаешь в себе — это то, что вы называете Совестью.

Просто, сейчас он очень хорошо тебе слышен, Ты понимаешь теперь, что Совесть — это не просто чувство, это живое Существо в Тебе, это Я ЕСМЬ в Тебе, Человек.

Я — Твоя Совесть, разрешаю Тебе остаться, если Ты этого хочешь. Но прежде, позволь показать Тебе кое-что ещё…

— Конечно покажи, — сказал я, обрадованный Его ответом.

— Хочешь ли Ты посмотреть на Тень Моими глазами, почувствовать то, что чувствую Я, видя это.

— ?!... Я как-то… Я даже не представлял, что на Тень можно смотреть другими глазами… — мне вдруг стало интересно — а как Он видит это?

Разве не интересно испытать Его чувства, Его ощущения? Наверняка откроешь для себя что-то новое, захватывающее…

— Я согласен, — ответил я.

— Закрой глаза, — мягко попросил Он…

Делаю, как Он сказал. Сначала ничего не видно, только тьма и какие-то точки, как это обычно бывает, когда зажмуриваешься… Но вот, неожиданно, возникает чёткий зрительный образ.

Появляется огромная ледяная пустыня. Белые снега — чисто и нет той отягчающей городской ауры негативных мыслей и чувств, которую я видел недавно.

Некоторое время я обозреваю это спокойствие, испытывая явное удовольствие от безмятежности и мира… Но вот, спокойствие ледников нарушается — возникают фонтаны страха и страдания. Что же происходит? Что случилось?