Игорь Зенин

Посланники

бритва яркого света, и молодой человек скрылся за дверью.

— Молодец, что пришёл, Игнат. Просто я по тебе соскучился, давно не видел, — при этих словах хозяин дома поднёс палец ко рту, показывая знак «Молчи!».

— Аналогично, сэр, — произнёс гость, закрыв глаза в ответ на молчаливый знак.

— Хочу тебе показать новую книгу, которую я вчера приобрёл случайно. Возможно, ты её знаешь. Хотелось бы знать твоё мнение по этому поводу.

При этих словах, хозяин прошёл в комнату, и достал книгу Рериха, открыв на заранее приготовленной странице.

— Ты пока полистай её, а я приготовлю кофе, — при этих словах, Антон ткнул пальцем в один из абзацев книги, пронзительно глядя в глаза Игнату.

— Угу, — произнёс гость, слёту поглощая текст старенькой затрепанной книги.

Антон действительно ушёл на кухню, а Игнат сел в старенькое кресло, пытаясь осмыслить то, что читал хоть и давно, но помнил хорошо.

Перечитав текст два раза, он в задумчивости уставился в чёрное окно, пытаясь понять смысл происходящего.

Вскоре появился Антон с подносом ароматного кофе. По его непонятно-пронзительному виду Игнат почувствовал, что сейчас что-то произойдёт.

Антон, напряжённый как струна, с виду казался спокойным. Он наигранно медленно подошёл к окну и плотно зашторил окна.

После этого, взял покрывало и дополнительно закрыл им окно. Включил весь свет, и настольную лампу тоже.

Игнату сразу бросилось в глаза, что Антон предварительно, вместо шестидесятиваттных, вкрутил лампочки по двести ватт.

Комната буквально сияла огнём. Это походило на детектив.

«Может, у него крыша поехала?» — подумал Игнат, наблюдая за действиями Антона. Тем временем, хозяин квартиры успокоился и сел в кресло напротив.

Развалившись поудобнее, он взял чашечку кофе и стал с наслаждением пить его маленькими глотками.

— А Светлана где? — нарушив паузу, поинтересовался гость.

— Ещё на работе. Скоро должна придти. Частенько спрашивает у меня, куда ты пропал. Говорю ей, что ты влюбился.

— Что правда — то правда, — усмехнувшись, сказал Игнат, с интересом, ещё внимательнее, рассматривая Антона, — но я опять оклемался, и уже давно вошёл в норму. Ведь, любовь — это болезнь. Так что, я уже выздоровел.

— Красивая любовь?

— Разве она может быть некрасивой?

— Может. Хотя, и несчастная любовь может быть красивой. Красивая любовь — это когда есть надежда на будущее. Или когда об этом легко вспоминать, когда между рёбер и под ними становится тепло.

— Ты стал философом. Женитьба тебе идёт на пользу.

— Я всегда был таким. А нормальная, гармоничная женитьба идёт на пользу абсолютно всем. Кстати, как тебе книга?

— ... Очень интересная.

Какое-то время Антон в задумчивости смотрел на Игната, что-то взвешивая про себя. Наконец, он встал, подошёл к шифоньеру и достал из него картонную коробку из-под компьютера.

Игнат поймал себя на мысли, что коробка излучает тепло, что она греет, но не как калорифер. Иначе. Она излучает внутреннее, душевное тепло.

Антон достал из коробки тонкую мраморную плиту, на которой лежал маленький предмет, накрытый куском толстого брезента. Брезент был необычный — он сверкал мелкими яркими блёстками.

Поставив мраморную плиту на журнальный столик, Антон опять в упор уставился на Игната. Вдруг, в его глазах засверкали искорки улыбки, и он сказал:

— Поставь чашку.

Игнат спокойно поставил чашку на поднос.

— Прикрой глаза, — с этими словами Антон убрал с мраморной плиты брезент.

Сноп яркого огня резанул по глазам, Игнат чуть было не закричал, закрыв лицо, словно от налетевшего урагана.

Комната наполнилась ярким бело-голубым светом, который затмил роскошно сиявшие до этого электрические лампы. Лампы просто перестали существовать.

Щурясь, как от сварки, Игнат глянул на Антона, и обомлел. Перед ним сидел полностью прозрачный друг, наполненный внутренними органами, скелетом и мышцами.

У Антона учащённо билось сердце, выпитый кофе спокойно и деловито впитывался в кровь, проходя весь путь усвоения по физиологическим законам.