Григорий Климов

Песнь победителя (Часть 2)

крейсером командует», — продолжает Андрей. — «Володька говорил со мной откровенно... А ты по-прежнему молчал. А дальше — всё больше и больше. Я вступил в комсомол. Ты — нет. Теперь я в партии. Ты — нет. Я — майор Госбезопасности и вместе с тем... большая контра, чем все мои заключённые вместе взятые».

Андрей поднимает на меня глаза и спрашивает в упор: «А ты по-прежнему праведный советский гражданин? Какого дьявола ты молчишь?!»

«Что ты от меня хочешь?» — со странным безразличием говорю я. — «Признание в контрреволюции? Или в верности Сталину?»

«А-а-х! На это ты мне можешь не отвечать», — злобно махает ладонью Андрей. — «Просто, я считаю тебя своим ближайшим другом и хочу знать, что ты из себя представляешь».

«Что тебе для этого нужно?» — спрашиваю я.

«Почему ты не вступаешь в партию?» — Андрей смотрит мне в глаза настороженным взглядом следователя.

«Мне на это вопрос ответить не трудно», — говорю я. — «Труднее ответить на вопрос — почему ты вступил в партию».

«Опять ты виляешь хвостом!!» — в ярости кричит Андрей. С его губ срывается грязное ругательство. «Не сердись! Это я просто так...» — спохватывается он извиняющимся голосом.

«Всё дело, Андрей, в том, что твоя жизнь идёт наперекос к твоим убеждениям», — говорю я. — «Я же делаю ровно столько...»

«Ага! Так вот почему ты не вступаешь в партию?!» — с нескрываемым злорадством восклицает Андрей. У меня появляется чувство, что он хочет уличить меня в чём-то.

«Не совсем...» — возражаю я, — «Когда я улетал из Москвы в Берлин, то собирался по возвращении вступить в партию».

«Собирался?!» — повторяет Андрей насмешливо.

«Не будем придираться к грамматическим временам, гражданин следователь!» — пытаюсь я придать разговору шутливый характер. У меня в голове мелькает забавная мысль. Мне начинает казаться, что сидящий напротив меня майор Государственной Безопасности СССР подозревает и пытается уличить меня в симпатиях к коммунизму.

«Гриша, шутки в сторону», — тихо говорит Андрей, наклоняясь вперед и глядя мне в глаза. — «Скажи, подлец ты или не подлец?»

«А ты?» — бросаю я через стол.

«Я — жертва...» — шепчет Андрей и снова опускает глаза вниз. — У меня нет выбора... А ты ведь свободен...» В кабинете воцаряется мёртвая тишина. Затем снова звучит истерический беззвучный крик: «Скажи, подлец ты или нет?!»

«Я прилагаю все усилия, чтобы стать полноценным коммунистом ...» — отвечаю я задумчиво. Я хочу говорить искренне, но мои слова звучат неестественно и фальшиво.

Андрей сидит некоторое время молча, как будто ища в моих словах скрытый смысл. Затем он говорит спокойно и холодно: «Мне кажется, что ты сказал правду. И мне кажется, что я могу тебе помочь. Ты хочешь полюбить советскую власть? Не так ли?!»

Не получив ответа, Андрей продолжает. «У меня был один знакомый. Сейчас он большой человек в Москве. Так вот он делал так. Арестует человека, обвинит его в подготовке покушения на Сталина, во взрыве Кремля, отравлении московского водопровода и тому подобное.

Затем даёт ему готовый протокол и говорит: «Если любишь Сталина, то подпиши всё это!» Андрей натянуто смеётся и говорит: «Я тоже могу помочь тебе полюбить Сталина. Хочешь? Я тебе устрою маленький эксперимент. Это тебе определённо поможет в твоем стремлении стать полноценным коммунистом».

«Что я должен делать?» — спрашиваю я, в душе досадуя на Андрея. Весь этот разговор, тем более в стенах Главной Квартиры МВД в Германии, непроизвольно действует на нервы. «Протоколов никаких я подписывать не буду. И второй раз я к тебе сюда больше не приеду».

«С тебя хватит и одного раза», — криво ухмыляется майор Государственной Безопасности и смотрит на часы. — «Вот скоро и театр начнется. Скучать не будешь».

«Теперь ни звука!» — говорит Андрей и приключает розетки телефонных шнуров к гнёздам в стене. Он вынимает из ящика стола папки с делами и, сверяясь с бумагами, берётся за телефонную трубку.

Так он повторяет несколько раз, выискивая что-то по внутреннему коммутатору. Судя по разговорам, на другом конце находятся кабинеты следователей, подчинённых Андрею по службе. Наконец, он удовлетворенно кивает головой и кладёт трубку.

«Действие первое. Явление первое. Название можешь придумать позже сам», — говорит Андрей в пол голоса и поворачивает переключатель диктофона.