Пауло Коэльо

Вероника решает умереть

ограничения, — союзов, в которых, согласно результатам исследований, бережно хранимым доктором Игорем в его архиве, половое влечение исчезает на третьем или четвёртом году совместной жизни.

В этих условиях, женщина чувствует себя отверженной, мужчина — узником брака, и Купорос, или Горечь, начинает разрушать всё и вся.

С психиатром люди говорят более откровенно, чем со священником, потому что врач не станет угрожать преисподней. На протяжении своей длительной карьеры психиатра, доктор Игорь уже наслушался практически всего, что они могли рассказать. Рассказать. Гораздо реже — сделать.

Даже проработав по своей специальности не один год, он, то и дело, задавался вопросом, почему люди так боятся своей индивидуальности.

Когда он пытался докопаться до причины, чаще всего ему отвечали: «Муж подумает, что я проститутка». Или же, сидевший перед ним пациент почти непременно подчеркивал: «Жена ничего не должна знать».

На этом беседа обычно и заканчивалась. Стоит ли говорить, что у каждого был свой неповторимый сексуальный профиль, столь же характерный, как и отпечатки пальцев, однако, никто не хотел этому верить.

Было весьма рискованным сохранять в постели свободу, ведь другой мог оставаться рабом собственных предрассудков.

Мне не изменить мир, — пришёл он, наконец, к выводу и, смирившись, велел медсестре впустить излечившуюся от депрессии пациентку Зедку. — Но, по крайней мере, в диссертации, я напишу всё, что об этом думаю.

Эдуард увидел, что Вероника выходит из кабинета доктора Игоря и направляется в палату. Ему хотелось рассказать свои секреты, раскрыть перед ней душу так же честно и откровенно, как она прошлой ночью открыла ему своё тело.

Для него это было одним из тяжелейших испытаний с тех пор, как он попал в Виллете с диагнозом «шизофрения». Но он выдержал и был рад, хотя и боялся возникшего желания снова вернуться в этот мир.

«Все здесь знают, что эта молодая девушка не выдержит до конца недели. Это бесполезно». А может быть, именно поэтому стоило поделиться с ней своей историей.

Три года он разговаривал с одной лишь Мари, но, даже при этом, у него не было уверенности, что она полностью его понимает.

Как мать, она, должно быть, считала, что его родители были правы, что они желали ему лишь добра, что райские видения — всего лишь глупая юношеская мечта, совершенно далекая от реального мира.

Райские видения. Именно они вели его в ад, к бесконечным ссорам с семьёй, к чувству вины, настолько сильному, что он больше не способен был сопротивляться и ему пришлось искать убежища в ином мире. Если бы не Мари, он до сих пор жил бы в этой отдельной реальности.

И вот тут появилась Мари, заботилась о нём, заставила его почувствовать себя снова любимым. Благодаря ей, Эдуард всё ещё в состоянии был осознавать, что происходит вокруг.

Несколько дней назад одна девушка, его ровесница, села за пианино и сыграла «Лунную сонату». Эдуард не знал, виновата ли музыка, или девушка, или луна, или время, проведенное в Виллете, но его вновь начали беспокоить райские видения.

Он шёл за ней до самой женской палаты, но там его остановил санитар.

— Сюда нельзя, Эдуард. Возвращайтесь в сад. Уже рассветает, будет чудесный день.

Вероника оглянулась.

— Я немного посплю, — нежно сказала она ему. — Поговорим, когда я проснусь.

Вероника не понимала отчего, но этот молодой человек стал частью её мира, или того немногого, что от него осталось. Она была уверена, что Эдуард в состоянии понять её музыку, восхищаться её талантом. И, хотя ему не удавалось произнести ни слова, его глаза говорили всё.

Так было и в этот миг, у двери палаты, когда они говорили о том, о чём ей не хотелось слышать. О нежности. О любви.

От этой жизни с душевнобольными я быстро сама сошла с ума. Шизофреники не могут испытывать такие чувства к здоровым людям.

Вероника почувствовала порыв вернуться и поцеловать его, но сдержалась. Санитар мог это увидеть, рассказать доктору Игорю, и тогда уж точно врач не позволит, чтобы женщина, поцеловавшая шизофреника, выходила из Виллете.

Эдуард посмотрел в глаза санитару. Его привязанность к этой девушке была сильнее, чем он себе представлял, но нужно было сдержаться, пойти посоветоваться с Мари — единственной, с кем он делился своими тайнами.