Пауло Коэльо

Одиннадцать минут

рассматривать рисунки на первых страницах — там, где изображена шляпа, которая, по словам автора, никакая не шляпа, а удав, проглотивший слона.

«Да он что — ребёнком не был? — подумала Мария. — По-моему, это больше похоже на шляпу». Телевизора у нее не было, и со скуки она принялась следить за странствиями и приключениями Маленького принца, хотя, начинала грустить всякий раз, как в книжке говорилось о любви — она запретила себе даже думать на эту тему, ибо от подобных мыслей — впору в петлю лезть.

Книжка ей понравилась — если не считать грустно-романтических сцен с лисёнком и розой, — а главное отвлекла: без неё она каждые пять минут смотрела, не разрядилась ли батарейка в мобильном телефоне (страшно подумать, что главный в жизни шанс может быть упущен из-за такого пустяка).

 Мария стала захаживать в библиотеку, вести разговоры с этой женщиной — такой же одинокой, как и она сама, расспрашивать её о книгах и их авторах, и так продолжалось до тех пор, пока она, подсчитав свои финансы, не поняла: ещё две недели — и ей не на что будет купить билет.

Но, поскольку жизнь любит нагнетать мрак для того, чтобы потом ярче блеснуть своей светлой стороной, — телефон, наконец, зазвонил.

 Да, когда после того, как в лексиконе Марии появилось слово «адвокат», прошло три месяца, в течение которых проживала она вырванную у Роже неустойку, раздался звонок, и некто, представившийся сотрудником модельного агентства, осведомился, нельзя ли попросить к телефону мадемуазель Мари.

«Можно», — с отрепетированной за столь долгий срок холодностью ответила она, надеясь, что её голос не дрогнул от волнения. И узнала, что некоему арабу, известному у себя на родине модельеру, очень понравились её фотографии и он желал бы пригласить Марию принять участие в дефиле.

Она вспомнила о недавнем разочаровании, но также и о деньгах, в которых нуждалась отчаянно.

Встреча была назначена в фешенебельном ресторане. Мария увидела перед собой элегантного господина — куда более привлекательного и лощеного, чем Роже.

— Знаете, чья это картина? Хоана Миро. Знаете, кто такой Хоан Миро? — спросил он.

Мария промолчала, делая вид, что всецело занята едой — угощение, надо сказать, сильно отличалось от того, чем кормили в китайских ресторанах, — а про себя отметила: «Надо будет взять в библиотеке книжку про этого Миро».

Однако араб оказался настойчив:

— Вон за тем столиком любил сидеть Федерико Феллини. Вы любите фильмы Федерико Феллини?

«Обожаю», ответила Мария. Араб хотел было приступить к детальному разбору, но она, чувствуя, что её образование не позволит ей сдать этот экзамен, решила перейти прямо к делу:

— Не стану притворяться: я знаю только разницу между «пепси» и «кока-колой». Может быть, мы поговорим о показе?

Её откровенность явно произвела на араба хорошее впечатление:

— Поговорим, но не сейчас, а после ужина, когда выпьем по бокалу шампанского.

В наступившей тишине они смотрели друг на друга и представляли, о чём сейчас думает каждый из них.

— Вы очень красивы, — настойчиво сказал араб. — Если согласитесь выпить со мной в моём номере, получите тысячу франков.

Марии всё стало ясно. Кто виноват — модельное агентство? Она сама? Почему не разузнала поточнее, что за ужин ей предстоит? Да нет, никто не виноват — ни агентство, ни она, ни араб: просто вся эта механика устроена именно так, а не иначе.

Внезапно, она ощутила нестерпимое желание оказаться в Бразилии, дома, рядом с матерью. Она вспомнила, как на пляже Маилсон говорил ей, что за ночь меньше трехсот долларов не берут — тогда ей это показалось забавным.

А сейчас она с предельной ясностью поняла — у неё никого нет, ей не с кем посоветоваться, она абсолютно одна в чужом городе, и все её двадцать два года относительно счастливой жизни никак не помогут ей решить, каков должен быть правильный ответ.

— Налейте мне, пожалуйста, ещё вина.

Пока араб наполнял её бокал, в голове Марии мысли неслись стремительней, чем Маленький принц перелетал с планеты на планету.

Да, она приехала сюда в поисках острых ощущений, денег, мужа, она знала, что, в конце концов, получит предложение подобного рода — не девочка уже и могла бы привыкнуть к тому, как ведут себя мужчины.