Пауло Коэльо

Одиннадцать минут

звучат райской музыкой:

— Работа! Доллар!

Ресторан под названием «Швейцария» был Марии неизвестен, но она подумала: да, неужто всё делается само собой, а мечты сбываются так стремительно?! Нет, благоразумней будет отказаться: большое спасибо, но сегодня я занята, а покупать доллары мне нет необходимости.

Иностранец, который ни слова не понял из её ответа, был близок к отчаянию и, после долгой череды улыбок, на несколько минут оставил её и вернулся с переводчиком.

С его помощью он объяснил, что приехал из Швейцарии (это вовсе даже не ресторан, а страна такая) и что желал бы с нею сегодня отужинать, поскольку имеет сделать ей деловое предложение — относительно трудоустройства.

Переводчик, отрекомендовавшийся помощником иностранца и охранником отеля, в котором тот остановился, добавил от себя:

— Я бы на твоём месте согласился. Этот дядя — знаменитый импрессарио, он ищет одарённых девушек для работы в Европе. Если хочешь, познакомлю тебя кое с кем из тех, кто приняли его предложение, а теперь разбогатели, удачно вышли замуж, и детям их теперь не грозят безработица или смерть.

И, желая произвести на Марию впечатление, блеснул своей осведомленностью:

— Помимо прочего, в Швейцарии делают замечательные часы и шоколад.

Артистический опыт Марии ограничивался исполнением роли разносчицы воды — молча выходившей на сцену и так же безмолвно её покидавшей — в пьеске о Страстях Христовых, которую префектура из года в год ставила на Святой неделе.

В автобусе выспаться ей не удалось, однако она была взбудоражена морем, утомлена сэндвичами из натуральных и не совсем натуральных продуктов, растеряна тем, что никого в этом городе не знает.

Она и раньше попадала в ситуации, когда мужчина сулит золотые горы, а не даёт ничего, так что знала: и эта история — всего лишь попытка привлечь её внимание.

Но она не сомневалась, что этот шанс даёт ей Пресвятая Дева, и была уверена в том, что ни одна секунда её отпускной недели не должна пропасть даром, а кроме того, знала: поужинает в хорошем ресторане — значит, будет что рассказать по возвращении.

По всему по этому она решила принять приглашение — с тем условием, что и переводчик тоже пойдёт, ибо, уже устала улыбаться и делать вид, что понимает, о чём говорит иностранец.

Дело было за малым — Марии не в чем было идти в ресторан. Препятствие казалось неодолимым — женщина скорее признается, что муж ей изменяет, чем в отсутствии подходящего туалета.

Но Мария, рассудив, что людей этих она не знает и никогда больше не увидит, решила, что терять ей нечего:

— Я только что приехала с Северо-Востока, у меня платья нет.

Иностранец через переводчика попросил её ни о чем не беспокоиться и дал адрес своего отеля. В тот же день, ближе к вечеру, она получила платье, какого в жизни своей не видала, а в придачу — пару туфель, которые стоили столько, сколько Мария зарабатывала за год.

И она почувствовала, что делает первые шаги по дороге, которая грезилась ей в бразильских сертанах, где прошли её детство и ранняя юность, где года не проходит без засухи, где юношам некуда податься, где стоит её городок — бедный, но честный, — где жизнь не бьёт ключом, а течёт вялой струйкой, и один день неотличимо схож с другим.

А теперь она станет принцессой Вселенной! Иностранец предложил ей работу, доллары, пару баснословно дорогих туфель и платье из волшебной сказки!

Оставалось подкраситься, и тут на помощь пришла девушка-портье из захудалого отеля, где Мария остановилась: выручила, да вдобавок предупредила, что не все иностранцы — порядочные люди, как не все жители Рио-де-Жанейро — бандиты.

Мария это предупреждение пропустила мимо ушей, облачилась в это с неба упавшее платье и, сокрушаясь, что не прихватила из дому фотоаппарат, дабы запечатлеть себя на память, вертелась перед зеркалом несколько часов — до тех пор, пока не поняла, что опаздывает на встречу.

Выскочила опрометью — этакая Золушка на балу! — и помчалась в тот отель, где жил швейцарец. Велико было её удивление, когда переводчик с ходу объявил, что с ними не пойдёт.

— Язык — дело десятое. Главное — чтоб ему было с тобой уютно.

— Какой же тут уют, если он не понимает, что я говорю?!

— И не надо. Это даже хорошо. Нужно, чтобы токи шли.