Л. В. Роджерс

Советы начинающим оккультистам

и станем пригодны для более высокой

работы над преодолением также более тонких форм её, то великие духовные уроки

будут получены нами именно через тех людей, перед которыми нетерпимость

заставляет нас закрывать врата нашего сочувствия. Если мы не поставим между нами

и ними преграды нетерпимости и тем не изолируемся от них окончательно, если мы,

таким образом, не сузим поле нашего опыта глупыми предрассудками, то мы увидим,

что из оказываемого им нами сочувственного внимания для нас проистечет более

широкая мудрость, нежели та, которую мы ныне имеем.

Великий труд, предстоящий каждой развивающейся душе, есть не менее как понимание

жизни во всех её формах и разновидностях, понимание Вселенной и развитие

сочувствия; и всякое препятствие на этом пути нужно смести прочь. Позволить

затаенной нетерпимости ограничить и ослепить нас в раскрытии нашего духа было бы

равносильно тому, как если бы кто-либо стремился бы стать великим художником и,

вдруг, настолько ненавидел бы краски некоторых цветов, что совершенно не желал

бы иметь с ними дело. Этим он исключил бы из художественного своего развития

такой важный фактор, что этим несомненно нанес бы роковой удар своему

окончательному успеху и свел бы на нет всю свою работу этим глупым

предубеждением до тех пор, пока не отделался бы от него окончательно. Может быть

красный цвет не так приятен, как голубой или наоборот, однако же оба являются

результатом разложения призмою чистого белого светового луча и каждый из них

необходим в гармонии цветовой гаммы. Так и каждая человеческая личность есть

результат попыток проявить врожденную божественную сущность посредством действия

через материю, и такие различные проявления следует изучать и понять прежде, чем

мы сможем уяснить себе гармонию целого.

Между нетерпимостью и высокомерием есть самая тесная родственная связь, и высшие

духовные авторитеты указывали на тонкое зло, сокрытое здесь. Может быть не один

добрый человек дивился словам Христа, когда он горько упрекал фарисеев и мешал

их в одно с мытарями и грешниками, заявляя даже, что последние гораздо ближе к

царствию небесному, нежели высокомерные. Однако оккультисту эта истина должна

быть столь же ясной, как свет солнечный. Чувство обособленности есть высший грех

из всех грехов и самый трудный для преодоления. Те самые грешники, от которых в

ужасе отступали высокомерные, несомненно имели сердечную сторону своей природы

гораздо выше развитой, нежели их гордые критики, и хотя по временам выказывали

предосудительные нравственные слабости, но по естественному ходу вещей развились

бы несравненно скорее, чем успели бы освободиться от именно данного своего

порока те самые, которые смотрели на них с презрением. Или, говоря иначе, народ

именно потому и считает грешников грешниками, что они проявляют грех свой в низшей форме, доступной распознаванию толпы, тогда как высокомерные имели грех более тонкий, неуловимый для толпы, а потому и более вредный.

Почему же нетерпимость столь опасна? Во-первых потому, что выставляя недолжным

образом на показ грех, за исключение коего проводится безжалостная и

неосмотрительная борьба, мы становимся слепы к тем хорошим качествам, кои в

каждом имеются, и тем самым становимся закрытыми как раз для того, что мы должны

всегда искать, что мы должны ставить на первый план и поощрять. Смотря только на

одно какое-либо дурное качество, мы позволяем ему так нас загипнотизировать, что

наша здравая способность суждения уже теряет свое равновесие наподобие того, как

гипнотизирует человека черное пятно на стене, если он смотрит только на него до

утомления известных мускулов. Так и проявляющие нетерпимость вызывают у себя

паралич познавательных способностей и становятся слепы к хорошему. Чтобы

избавиться от нетерпимости, нужно памятовать, что вся жизнь едина, окружающие

нас суть буквально мы сами в другой форме, что на высокой точке во внутренних

планах сознание едино.

Мы — индивидуумы, и всё-таки мы составляем единое целое, как пальцы на руке, из

коих ни один не может пострадать без того, чтобы боль его не передалась сознанию, управляющему всеми пальцами вместе. Мировое “Я” выражается во многих формах, каждая из коих выявляет лишь частицу сознания единого; и если какое-либо из этих по-видимому раздельных “Я” смотрит на других “Я” с высокомерной нетерпимостью, то этим наносится утончённая боль, и действие это можно уподобить тому, как если бы одна рука причинила рану другой.