В.П.Серкин.

Хохот Шамана

из крутого, щетинившегося сланцами берега тор¬чали остатки бревенчатого сооружения, напоминавшего огромный, горизонтально уложенный колодец. Бревна по¬серели от времени.

—Что это?

—Была сланцевая шахточка, потом склад. Вход засы¬пали после войны. Но берег размыло.

—Что там было?

—Взрывчатка, горючее, оборудование.

—Там что-нибудь есть сейчас?

—Беру кое-что для хозяйства: железо, вар, всякую ме¬лочь. Ты можешь найти что-то полезное для городской жизни, но тащить такие расстояния неразумно.

—Есть оружие, боеприпасы?

—Раньше оружие не оставляли на неохраняемом объекте.

—Возьму что-нибудь легкое на память.

—Думаю, что твоя городская квартира и так забита хла¬мом.

—Да. Откуда ты знаешь?

—Ты годами таскаешь «что-нибудь на память» и, на¬верное, это уже мешает тебе жить.

—Не нужно ничего брать?

—Бери то, что нужно. А «на память» приучай работать память.

—Но предмет может вызвать воспоминания и «ожи¬вить» их. Студентов учим, что предмет — внешняя опора воспоминаний.

—Воспоминания могут «забить» твое сознание, как хлам квартиру.

—Люди дорожат своими воспоминаниями.

—Я говорю не о том, что само запомнилось, а о том, чтобы ты не наращивал объем воспоминаний искусст¬венно.

—Есть целая культура организации воспоминаний: фо¬тографии, видео, сувениры...

—Куда, зачем и какой багаж впечатлений тащит твое сознание?

—В каком смысле?

—Память нужна человеку не для прошлого, а для буду¬щего. Не заполняй ее искусственно это может помешать продвигаться в будущее.

23.06.

Издали огромное летное поле казалось сплошь покрытым цветами, но под ногами лежали поржавевшие железные полосы с выдавленными круглыми отверстиями. Трава и росла в этих отверстиях. В основном полосы сохранились такими же ровными, как и более полувека назад, хотя ме¬стами были изогнуты и даже скручены от перемены тем¬ператур и влажности. При ходьбе иногда попадались «всплывшие» за полвека из мерзлоты валуны, окруженные кусками порванного и покореженного железа.

Снег сошел уже недели четыре, и летное поле цвело поверх буйной молодой зелени ковром синей незабудки, белой пастушьей сумки, неизвестных мне сиреневых, крас¬ных и желтых цветов. Тонкий запах цветов, ярко-синее до фиолетового оттенка небо, полукольцо черно-синих гор со сверкающими снегом вершинами, мирное жужжание шме¬лей и порхание бабочек в сочетании с железной взлетной полосой, сохранившей какой-то дух тех суровых лет, по¬действовали на меня особым образом: день был так пре¬красен и так трагичен, что любое действие было бы бес¬смысленным лукавством. Я просто лег на нагретые солн¬цем травы и полосы, положив руки под голову.

Шаман глянул на меня и молча удалился к невысоким строениям на краю аэродрома. Очень высоко, наверное, уже в тропосфере, парила одинокая белая птица, и я «ушел» за ней. Не спал и не бодрствовал, а как-то «впитывал» кра¬соту и трагичность, бесконечность и мимолетность этого мира. Через несколько часов спокойствие и ясность Ша¬мана стали понятны мне.

—Теперь я понял про бесполезность «предметов на память».

Шаман кивнул.

—Спасибо тебе.

—Не за что. В городе нельзя постоянно находиться в этом состоянии.

—Почему?

—Многие окружающие будут неосознанно пытаться взбаламутить тебя.

—???

—Это так же естественно, как кинуть камень в спокой¬ную воду. Большинству городских необходимо везде обо¬значать свое присутствие.

—У себя в квартире я могу это практиковать?

—Конечно. Но потом, чтобы заняться городскими про¬блемами, тебе будет необходимо волевое усилие.

—Зачем вообще людям нужна эта социальная суета?

—А где же человек может развиться до уровня контро¬ля над собой?

—Мне кажется иногда, что социальные связи мешают развиваться, расти.

—В чем -то мешают расти, в чем -то — опуститься. Не¬устойчивому социальные связи необходимы.

24.06

Шаман льет дробь из аккумуляторных пластин. Техноло¬гия проста: свинец стекает от костра по стальному желоб¬ку и капает в ямку с водой. Иногда капли застывают «с носиком», поэтому мы с Шаманом оббиваем дробь в ка¬ком-то железном баллоне. Меняя наклон желобка и тем¬пературу, Шаман меняет «номер» дроби. Оказывается, сланцы не набирают влагу и горят жарче, чем дрова.

Трудно придумать занятие скучнее. В отличие от меня Шаман сосредоточен и спокоен, ему нескучно, но и пого¬ворить он не против.

—Ты тратишь большую часть бодрствования на всякие работы, и у тебя остается часа три-четыре на местные прак¬тики.

—Да, примерно так.

—Но в городе ты мог бы иметь больше времени.

—Нет, примерно так же. И там нет местных практик.