юрий котенко

Представление евреев о демонах, злых духах и проче

но многие раввины прямо утверждали, что те, кто поступают подобным образом, 'накрывают стол для демонов' [Trachtenberg 1961, с. 1661.

Определенные периоды считались неподвластными нечистой силе: так, полагали, что в пасхальную ночь и во время Шаббата не нужны никакие меры защиты, так как святость этих дней сама по себе охраняет от злых духов.

В то же время верили, что в некоторые периоды власть злых духов особенно велика. По-видимому, в средние века возникла вера в то, что могущество демонов возрастает накануне и по окончании Шаббата. Подобные представления, вероятно, тесно связаны с обрядами перехода, так как Шаббат был рубежом двух недельных циклов, их сакральным концом и одновременно началом. В такие моменты нечистая сила, как считалось, становилась наиболее опасной. Защитой от нее служили различные апотропейные обряды (зажигание огня, произнесение благословения - сакральной формулы, прикрыва-ние глаз руками в этот момент, вдыхание специй во время церемонии Авдала (havdalah) - отделения - в данном случае Шаббата от последующих будних дней, чтения псалма 91, который, как считалось, охранял от нечистой силы). Согласно более позднему поверью, накануне Шаббата гаснут огни геенны (gehinom), в которой грешники искупают свои прегрешения, а их души отпускаются на свободу, которая кончается на исходе Шаббата, когда они должны вернуться обратно. При этом открытая, с погашенными огнями геенна издает ужасное зловоние, защититься от которого можно, вдыхая запах специй [Trachtenberg 1961, с. 67]. Это, несомненно, позднейшее объяснение смысловой нагрузки обряда, который первоначально выполнял апотропейную функцию.

Многие еврейские умилостивительные обряды типологически сходны с библейским ритуалом 'козла отпущения', совершаемого во время праздника Йом Киппур и, возможно, отдельные их элементы восходят к нему. В кн. Левит (16:4-25) приводится наиболее подробное описание существовавших в эпоху Храма очистительных ритуалов (см. также. Flav. Ant. III. 10). Позволю себе напомнить некоторые основные моменты. Первосвященник, омыв тело и тем самым очистившись, надевал льняную одежду и приносил жертвы - одного быка для очищения себя самого и Храма; а также двух козлов, об участи которых метали жребий. Один козел предназначался Богу, а другой - Азазелю (la-azazel). Первого козла первосвященник приносил в жертву 'за грех' (подобные жертвоприношения совершались и во время других еврейских праздников); кровью жертвенных животных (быка и козла) кропили Скинию Завета и жертвенник. Затем первосвященник возлагал руки на голову другого козла и исповедовал над ним грехи народа, после чего козла с нарочным отводили в пустыню ('в страну обрывов'). Человек, отводивший козла Азазелю, также должен был омыть тело и одежду в воде и только после этого вернуться в город. В Мишне (Yorna. 3:8а-6:6в) содержится аналогичный рассказ об этом жертвоприношении, но добавляется, что на рога козла, предназначенного Азазелю, повязывали красную нитку (Mishnah. Yorna. 4:1; 4:2а). Затем посланник, отводивший козла из Иерусалима в пустыню на определенное расстояние, вел его к 'ущелью', где разделял красную нитку надвое: одну часть опять привязывал к рогам животного, а другую к скале. Потом он сбрасывал козла в ущелье, где тот разбивался (Mishnah. Yorna. 6:4d, с).

Таким образом, совершалось не просто 'отпущение' козла к Азазелю, но жертвоприношение: красный цвет нитки, символ крови, в данном случае обозначал жертвенник и жертвенное животное. Иными словами, животное приносили в жертву духам, обитавшим в пустыне. Пустыня, как уже говорилось, была для древних евреев местом ритуально нечистым, местом обитания козлоподобных духов-сеирим и вообще вредоносных демонов. Существует мнение, что в отдаленную эпоху евреи приносили духам-сеирим жертвы (см. Лев. 17:7; Втор. 32:17) и лишь в послепленный период сформировалось представление об Азазеле [Schauss 1973, с. 301]. Этимология слова (или имени) 'azazel' остается неясной, хотя и делались попытки трактовать его как 'козий бог' [Никольский 1931, с. 291, или как имя злого духа пропасти (либо как название самой пропасти) [Rowley 1967, с. 93].

В архаичных обществах особенно боялись нечистоты, приписывая ей некую специфическую негативную силу, источник которой - нижний мир - мир смерти и демонов. Ритуальная нечистота считалась сродни нечистоте обычной и для ее устранения требовались определенные очистительные обряды.