А.Т. Барсер

Письма Махатм (Часть 2)

в течение целых пятидесяти лет, но, несмотря на всю

их очевидность, они все еще, по-видимому, недостаточно убедительны. Между тем,

первый из этих опытов стоил три миллиона человеческих жизней и был причиной

нашествия; второй же вызвал разложение и необходимость содержать постоянные

армии. Третий опыт чуть-чуть не был сделан недавно и, вероятно, рано или поздно

будет-таки сделан. Чтобы убедить целый народ в том, что огромная германская

армия вовсе не представляет собой, как учили нас лет тридцать тому назад, только

безвредную национальную гвардию, понадобилась ужасная война, стоившая нам очень

дорого.

Мнение толпы составилось в данном случае путем грубых ассоциаций предметов,

совершенно несходных между собой, механизм образования которых я изложил выше.

Наша национальная гвардия тех времен состояла из миролюбивых лавочников без

всякого следа дисциплины, и к ней нельзя было относиться серьезно; поэтому все,

что носило аналогичное название, вызывало те же самые образы и вследствие этого

считалось таким же безвредным учреждением; заблуждение толпы разделялось в то

время, как это вообще часто бывает с какими-нибудь общими мнениями, так же и ее

вожаками. В своей речи, произнесенной 31 декабря 1887 г. в палате депутатов и

воспроизведенной Е. Олливье в его книге, Тьер, часто следовавший за мнением

толпы, но никогда его не опережавший, утверждал, что Пруссия помимо действующей

армии, приблизительно равняющейся французской армии, не имеет ничего другого,

кроме национальной гвардии, такой же, как и французская национальная гвардия, и,

следовательно, не представляющей серьезного значения. Эти утверждения

вышеназванного государственного человека оказались столь же верными, как и его

предвидения незначительной будущности железных дорог.

Чтобы признать, наконец, что протекционизм разоряет народы, которые вводят его у

себя, понадобится так же по крайней мере двадцатилетний бедственный опыт.

Примеры эти можно увеличить до бесконечности.

$4. РАССУДОК

Перечисляя факторы, способные производить впечатление на душу толпы, мы могли бы

совершенно не упоминать о рассудке, если бы это не было нужно нам для того,

чтобы указать на отрицательное значение его влияния.

Мы указали уже, что на толпу нельзя влиять рассуждениями, так как ей доступны

только грубые ассоциации идей. Поэтому-то факторы, умеющие производить

впечатление на толпу, всегда обращаются к ее чувствам, а не к ее рассудку.

Законы логики не оказывают на нее никакого действие. Чтобы убедить толпу, надо

сначала хорошенько ознакомиться с воодушевляющими ее чувствами, притвориться,

что разделяешь их, затем попытаться их изменить, вызывая посредством

первоначальных ассоциаций какие-нибудь прельщающие толпу образы. Надо также

уметь вернуться назад в случае нужды, и главное - уметь угадывать ежеминутно те

чувства, которые порождаешь в толпе.

Мои первые наблюдения над искусством производить впечатление на толпу и над тем,

как мало действует логика в данном случае, относятся ко времени осады Парижа, к

тому дню, когда я увидел, как вели в Лувр, где заседало в то время

правительство, маршала В., которого неистовая толпа обвиняла в том, что он

снимал план укреплений с целью продать его пруссакам. Один из членов

правительства, знаменитый оратор Г. П., вышел, чтобы уговорить толпу,

требовавшую немедленной казни своего пленника. Я ожидал, что оратор докажет

толпе нелепость ее обвинений, сказав, что маршал, которого она обвиняет, сам был

одним из строителей этих укреплений, и что планы этих укреплений продаются у

всех книгопродавцев. К моему величайшему изумлению (я был тогда очень молод), я

услышал совсем другую речь. Расправа будет произведена, - закричал оратор

приближаясь к пленнику, - и расправа самая безжалостная. Предоставьте

правительству национальной обороны закончить ваше расследование. Мы же покамест

запрем пленника . Толпа немедленно успокоилась, удовлетворенная этим кажущимся

исполнением своих требований, и спустя четверть часа маршал мог спокойно

вернуться домой. Но он неминуемо был бы разорван на части, если бы оратор начал

приводить толпе, находящейся в состоянии ярости, логические доводы, которые мне

по молодости лет казались столь убедительными.

Необходимость постоянно менять свою речь сообразно с производимым ею в ту минуту

впечатлением, заранее осуждает на неуспех всякие подготовленные и заученные

речи. В такой речи оратор следит только за развитием своей собственной мысли, а