Лобсанг Рампа

За пределами

которые покинули эту Землю: не печальтесь больше! Если вы действительно любите друг друга, то снова встретитесь, снова будете вместе так же, как я — с Миссис Фифи и Леди Кью. Сейчас мы видимся в астральном мире, но мы будем вместе и после того, как — может быть, очень скоро — и моя жизнь подойдет к концу, и для меня закончатся преследования и враждебность газетчиков, перестанут существовать боль и нищета, которые сделали меня в этой жизни больным человеком.

ГЛАВА 2

Старый Человек устало заворочался в твердой и неудобной инвалидной коляске.

— Даже у детских колясок есть пружины, — пробормотал он, — а тут старый больной человек вынужден передвигаться с такими же неудобствами, как если бы он ехал в деревенской телеге.

До конца этого унылого дня было еще далеко. Письма, море писем. И во всех — просьбы.

«Вы — отец мой и мать моя, — было написано в письме из Африки, — я люблю Вас, как свою лучшую девушку. Я хочу приехать и сказать Вам об этом. Не могли бы Вы прислать мне билет на обратную дорогу, а заодно и оплатить проезд до Лос-Анжелеса, чтобы я повидал свою сестру. Я буду ждать ответа с обратной почтой. Целую пыль у Ваших ног».

Старый Человек уныло вздохнул и отложил письмо в сторону.

— Он думает, что я миллионер? — спросил он у Маленькой Кошечки, мурлыкавшей рядом.

Старая Мэгги снова вышла из психиатрической лечебницы и стала забрасывать его лавиной писем с неожиданными признаниями в любви. О Старая Мэгги! Женщина, которая появилась в этом канадском порту и всем говорила, что Старый Человек нанимал ее на работу. Она предъявила счет на сто шестьдесят восемь долларов перепуганному администратору гостиницы, которые Старый Человек якобы остался ей должен, и послала его за деньгами, которых не было и в помине.

— Я никогда даже не видел эту женщину, — решительно заявил Старый Человек, — но она просто засыпает меня письмами, которые я тут же выбрасываю. У меня нет для нее ни денег, ни работы.

После этого Старая Мэгги весело рассказала, что ее только что выпустили из лечебницы, и была тут же водворена обратно.

Вот письмо миссис Хорсхэд, тоже очень взволнованное. Двадцать две страницы — одни вопросы, ответы на которые составили бы целую книгу.

— Эту книгу, дорогая миссис Хорсхэд.

Женщина, которая даже то, что написано самыми простыми словами, умудряется понять неправильно.

Да, Старый Человек устал. День был длинным, но письма были еще длиннее. Снаружи стояло лето, густой