У.К.Джадж

Галерея астральных образов

сказать то, что я не стал бы говорить - либо же тот, кто занимал тело, будучи сильнее его, мог бы рассказать что-то из воспоминаний о своей собственной жизни, о чем его слушатели не имели ни малейшего представления'.

В этот момент пробили часы. Казалось, воздух начал очищаться. Странный, но в то же время знакомый запах поплыл по комнате, и мой хозяин сказал: 'Да, я покажу вам стих, который меня просят показать вам'.

Он подошел к столу, взял с него причудливую пожелтевшую от времени

книжечку, напечатанную на санскрите, которой, видимо, которой часто пользовались.

Открыв ее, он прочел: ' Эта верховая и чистейшая Божественная Сущность, даже пребывая в теле, не действует и не испытывает воздействия, ибо природа его не имеет ни начала, ни качества. Как вседвижущаяся Акаша, или эфир, из мельчайших своих частей неизменно распространяется повсюду, также и вечносущий дух неизменно пребывает в теле. Подобно солнцу, которое одно озаряет всю эту вселенную, живое существо, одно в теле, освещает тело сознания. Те, кто видят глазами знания различия между телом и владельцем тела и могут также понять процесс освобождения из сетей материальной природы, достигают высшей цели'.***

ѕ-------------------------------------

* Бхагавад-Гита

** Бхагавад-Гита

*** Бхагавад-Гита

ТАМ, ГДЕ ЖИЛИ РИШИ.

(У.К. ДЖАДЖ под псевдонимом БРАЙЕНА КИННАВАНА)

Риши - это священные Барды, Святые, Высшие Адепты, которых знали еще

Индусы, которые дали великие духовные импульсы в прошлом, которые, как говорят, иногда воплощаются вновь, и которые некогда жили среди людей.

'Мир сотворен из морей и островов. Ибо континенты - это всего лишь большие участки суши, окруженные водой. Тогда люди должны обитать либо на море, либо на суше, если не предположить, что они пребывают в воздухе. А если же они и пребывают в воздухе, то это совсем не те люди, которых мы знаем'. Так я размышлял, когда большой пароход медленно входил в порт небольшого острова, но прежде, чем спустили якорь, все вокруг, казалось, вдруг изменилось, и ослепительный свет прошлого смыл темные картины современной цивилизации. Вместо английского корабля я почувствовал себя на каком-то древнем летательном аппарате, приводимом в движение неизвестной ныне силой, пока громкие звуки швартовки вновь не вернули меня к действительности.

Но теперь, когда, сойдя на землю, стоя на холме, я оглядываю город и залив, странный свет и летательный аппарат вновь овладели моими чувствами, и, кажется, все великолепие забытых лет воспряло из океана. Напрасно борется и силится восстать мое современное образование, я позволил занавесу скрыть убогое настоящее.

И вот - нежно поет вода, накатываясь на берег и отражая сияющее новорожденное солнце, которому всего лишь час отроду. А вдалеке... Что это за приближающееся с Запада пятно на небе, за которым показалось еще одно и еще, пока весь горизонт не заполнился сотнями таких аппаратов, причем некоторые уже так близко, что их можно легко разглядеть? Это те же самые странные летательные аппараты, которые я видел в самом начале. Подобно птицам летят они по небу. Вот они замедляют приближение, а некоторые бесшумно спускаются на землю. Они сели на землю почти по-человечески мягко, без ударов и толчков, демонстрируя при этом удивительное мастерство. Из них вышли люди благородной наружности, обратившиеся ко мне как к другу, а один, еще более благородный, чем другие, казалось, сказал: 'Желаешь ли ты узнать обо всем этом? Тогда следуй за мной', - и повернулся к своему аппарату, который стоял, словно птица, готовая взмыть в небо.

'Да, я иду', - и тотчас я почувствовал, что прошлое и настоящее слились воедино, и уже знал, что мне предстоит увидеть, но воспоминания были смутными со стершимися деталями.

Мы вошли в быстрый аппарат, движимый силой разума, и он тотчас поднялся на легких, широких крыльях и стремительно понесся на Запад, туда, откуда появился ранее. Он обогнал много аппаратов, летящих навстречу, на восток, к Острову, где вода все еще тихо пела в лучах солнца. Горизонт медленно поднимался, пока море за нами не скрыло Остров из виду. И чем дальше мы летели к Западу, тем все больше и больше рукотворных птиц, подобных той, в которой летели мы, пролетали мимо нас, как будто спеша к тихо поющей воде, ласкающей берег морской горы, оставленной нами на востоке. Сначала мы летели слишком высоко так, что до нас не доносилось ни звука с моря, но вскоре из соленой глубины в лицо мне ударил влажный воздух морских глубин, говоря о том, что мы спускаемся, и тут мой друг произнес: