Ледбитер Чарлз

По ту сторону смерти (часть 1)

выяснять, какие указания относительно поведения излагались в этой теории, правиль-ность которой он может проверить теперь непосредственно. Таким образом, у этого че-ловека есть по край¬ней мере одна точка соприкосновения с истиной. Он также в неко-торой степени свободен от беспокойства, которое чувствуют другие, находясь вдали от всего привычного, отнесённые течением в безбрежное море, от которого в любой мо-мент может возникнуть нечто невыразимое и ужасное.

И это чувство безопасности и уверенности – не единственное преимущество точных знаний. Человек, чувствующий себя уверенно, может протянуть руку помощи другим и вскоре стать центром блага и облегче¬ния страданий для сотен тех существ, которые пе-решли границу и вступили в невидимый мир. Поступая так, он, естественно, создает для себя дополнительную хорошую Карму, и его эволюция значительно ускоряется.

Траур и скорбь.

Как только человек освобождается от заблуждений относительно смерти и узнаёт, какова реальность, ему сразу становится очевидно, что система оплакивания этого со-бытия представляет собой одну из самых явных нелепостей. Вся мрачная и гротескная обстановка, кото¬рой окружается горе, присуща только абсурдному анахронизму и яв-ляется не чем иным, как пережитком, лишенным достоинства средневекового обычая, в то время как утрированная печаль, которую ребячески считают прояв¬лением любви, сама по себе есть пагубная ошибка, рождённая самыми непробиваемым невежеством и неверием. Тот христианин, который дейст¬вительно верит, что его любимый друг при-обрёл счастье непосредствен¬ного общения с Господом, не станет отмечать это событие траурным костюмом или писать на бумаге с чёрной каймой, в отличие от настоящего теософа, который знает, что близкий ему человек отныне ведёт более высокое и счаст-ливое существование на астральном плане и уже прибли¬жается к светлой жизни в раю.

И это ещё не всё. Горе, которому предаются после смерти друга, не только в основе своей является глубоким заблуждением и поэтому значительно умножает бесполезное страдание; дело обстоит ещё хуже; этот взрыв печали, эти бесконечные и безутешные слезы всегда произво¬дят очень тягостное впечатление на ушедшего, к которому мы ис-пытываем столь глубокую привязанность. В то время как он мирно и естественно по-гружается в бессознательное состояние, предшествующее пробуждению среди красот рая, его счастливые сны слишком часто прерываются от неистового горя и призывов его друзей к земле, которую он только что покинул. Такое выражение чувств пробуж-дает в его теле желаний соответствующие вибрации, вызывая в нём мучительное бес-покойство и продолжительное уныние, которые намного замедляют его прогресс. Это отсутствие самообладания со стороны оставшихся в живых является одним из самых серьёзных препятствий на пути тех, кто пытается придти на помощь умершим, и часто делает их терпеливые усилия тщетными. Иногда сами умершие считают помехой не-умеренную скорбь своих невежественных близких, несмотря на их добрые намерения, что известно, например, по некоторым историям крестьян Британии.

Из этого вовсе не следует, что оккультист не сочувствует тем, кто любил и, как нам кажется, потерял дорогих существ, и что его учение советует забыть тех, кто ушёл раньше нас. Но оно предлагает спасительную, а не тягостную форму памяти. Вместо эгоистичных и бесполезных сожалений следует, как мы уже рекомендовали, желать умершим счастья со всей силой любви. Это учение требует от продолжаю¬щего жить более высокого настроя мысли и понимания иллюзорности этой потери, что придает большую красоту тому великолепию, которое несомненно ожидает его друга.

Согласно другому, широко распространенному мнению, смерть сама по себе всегда мучительна. В связи с этим было выдумано много жутких рассказов о предсмертной агонии и храпах. Несомненно, что эту традицию можно тоже отнести к заблуждениям, поскольку такие неприят¬ные симптомы, как правило, бывают только последними спаз-матическими движениями физического тела, после того как сознательное “Эго” его уже покинуло. Почти во всех случаях сама смерть совершенно не связана с мучениями даже после долгих и тяжких страданий во время болезни, которым она кладёт конец. Спо-койствие, так часто появляю¬щееся на лице умершего, убедительно говорит в пользу этой гипотезы, которая также подтверждается непосредственным свидетельством со стороны тех, у кого об этом спрашивали сразу же после смерти, когда обстоятельства её ещё были свежи в их памяти.

Величайшая реальность.