Ледбитер Чарлз

По ту сторону смерти (часть 1)

мы каждый день бываем в обществе наших ушедших друзей. Иногда мы смутно помним эти встречи и говорим тогда, что видели своих близких во сне; чаще всего в нашей памяти не остаётся никакого следа и мы пребываем в неведе-нии о происходящем. И всё же точно известно, что сила привязан¬ности велика; и по-этому, как только человек освобождается от цепей физической оболочки, он, естест-венно, ищет общества тех, кого любит. Таким образом, единственная разница заключа-ется в том, бывает ли он с ними днём или ночью, ощущает ли он их присутствие аст-ральными чувствами или физическими.

Господин Д.Марлз в предисловии к книге Де Браэа “Легенды о смерти в Нижней Бретани” весьма интересным образом описал чувства и представления британских кре-стьян о смерти и последующих состояниях. Он говорит нам:

“Для бретонцев живые и мертвые являются равноцен¬ными обитателями мира, и од-ни находятся в беспрерывном контакте с другими; Анаона страшатся так же, как бури или грома, но они никогда не удивляются, услышав, как души шуршат в утёснике, по-крывающем придо¬рожные канавы, как они не удивляются птицам, поющим в плетнях свои любовные песни”. У бретонцев есть сильное, но неопределённое ощуще¬ние таин-ственных ужасов этого лучшего мира, который связан с нашим видимым, как жимо-лость с изгородью. Вот почему бретонцы питают полное нежности уважение к мёрт-вым; они испытывают к Анаоне глубокое и сильное чувство, смесь страха, нежности и жалости, а о духах и о тех, кого больше нет, они говорят всегда с трепетом.

Мёртвые живут с живыми в тесной близи, каждую минуту вмеши¬ваясь в земную жизнь; души вовсе не остаются в заточении могил; ночью они бродят по большим до-рогам и заброшенным тропинкам: они водятся в полях и на пустошах. Они возвраща-ются в дома, где когда-то обитали их тела; они приносят новости из другого мира, эти вестники наказания или спасения; они задерживаются в молчаливой кухне или же их замечают около кровати, или склонившимися у очага, в котором зату¬хают головешки; весёлые покровители очага, они приходят с разрешения Святой Девы и Бога охранять тех, кого они оставили за собой беспомощ¬ными перед всеми опасностями и ловушками жизни. Матери, которые при жизни жалели бедные заброшенные души, возвращаются после смерти ласкать своих маленьких детей, когда они плачут во сне; они ухаживают за ними, утешают их и укачивают; они возвращаются, чтобы дать малют¬кам грудь и промыть их больные глазки. Иногда они также проявляют заботу об оставленном иму-ществе: о прекрасных фермах с гранитными стенами, о рыжих коровах с лоснящейся шкурой, о полях, где, подобно морю золота и солнца, волнуются хлеба, красота кото-рых заставляет мёртвых покидать свои могилы; и старый крестьянин, возвратясь к сво-ему полю, ещё твердой рукой направляет плуг по этой плодородной земле, страсть к которой лишает души их молчаливого покоя.”

Однако отсюда не следует, что все мёртвые доброжелательны; они часто бывают жестоки к тем, кто продолжает жить, и слишком близко к ним подходить опасно. Шум, издаваемый людьми и животными, заглушает лёгкие голоса, которые идут из страны мёртвых; если бы мы не были так глубоко поглощены нашими делами и удовольствия-ми, мы бы знали почти всё, что происходит “по другую сторону могилы”.

Способность переносить целостное воспоминание с астрального плана на физиче-ский является другой, совершенно самостоятельной проблемой, которая никоим обра-зом не затрагивает ни наше сознание на том другом плане, ни нашу способность испол-нять на нём свой долг с лёгкостью и свободой. Помним ли мы о них или нет, умершие продолжают жить рядом с нами и отличаются от нас только тем, что сбросили ту одеж-ду из плоти, которую мы называем телом. Это их меняет не более чем нас, когда мы снимаем нашу верхнюю одежду. Несом¬ненно, мы чувствуем себя несколько свободнее, поскольку снимаем с себя определённую тяжесть; то же самое можно сказать об умер-ших. Страсти, привязанности, эмоции и рассудок человека никоим образом не изменя-ются после смерти, поскольку они не принадлежат физическому телу, которое он поки-нул. Он оставил эту одежду и теперь живёт в другой, но его способности мыслить и чувствовать остались прежними.

Реальность невидимого.