Ледбитер Чарлз

По ту сторону смерти (часть 2)

В., находясь у своей тётки, была сильно напуга-на призраком пожилой привлекательной женщины, судя по всему, служанки, но слу-жанки высшего класса, которая подошла к её кровати, наклонилась над ней и, казалось сделала большое усилие заговорить, но не смогла и затем исчезла.

Спустя несколько месяцев она в гостях у подруги, устраи¬вавшей спиритические опыты, несколько раз принимала участие в сеансах. Во время одного из них пришёл дух или же тот, кто наз¬вался им, и представился Сарой Кларк; имя обеим дамам было неиз¬вестно. Из сообщений явившейся выяснилось, что много лет назад она служила экономкой у тётки мадемуазель В.; она безуспешно пыталась войти в контакт с маде-муазель В., когда молодая девушка гостила в старом доме. Её целью было признаться в преступлении и попросить прощения у своей старой хозяйки. Она добавила, что волне-ние, которое причиняло ей это желание, заставляло её быть привязанной к комнате, ко-торую она занимала при жизни. Продолжая свою исповедь, она сказала, что поддалась соблазну украсть и спрятать несколько маленьких предметов фамильного столового сере¬бра (серебряную сахарницу и другие вещи, которые она перечислила). Она очень просила мадемуазель В. рассказать об этом тётке и выразить ей её раскаяние в содеян-ном, а также надежду быть прощенной.

Спрятанная запись исповеди.

Наш друг получил приглашение на обед в один из загородных домов. Приехав туда раньше обычного и пройдя в салон, он увидел, что хозяйка ещё не спустилась и что там находился только католический священник, который ему был совершенно не знаком. Он сидел на диване и внимательно читал толстую книгу. Когда наш друг вошёл, свя-щенник поднял глаза, учтиво, но молча покло¬нился ему и продолжал читать. Это был человек крепкого сложения и, по-видимому, энергичный, принадлежавший к “христиа-нам мускулис¬того типа”, однако на лице его лежала печаль такой усталости и тревоги, что это привлекло внимание нашего друга. Он заинте¬ресовался этой личностью и гадал про себя, каким образом священник оказался приглашённым в этот дом. После секунд-ного молчания наш друг медленно и торжественно произнёс:

– Во имя Господа, кто Вы такой и чего Вы хотите?

Призрак закрыл книгу, поднялся и после лёгкого колебания заговорил тихим, но от-чётливым и размеренным голосом:

– Ко мне ещё никогда не обращались таким образом; я скажу Вам, кто я и чего я хо-чу... Как Вы видите, я священник католичес¬кой Церкви; и восемьдесят лет назад дом, в котором мы сейчас находимся, принадлежал мне. Я был хорошим наездником и очень любил псовую охоту. Однажды, когда я собирался отправиться на сви¬дание со своими товарищами по охоте, ко мне пришла молодая дама из очень высокопоставленной се-мьи с целью исповедаться. Естественно, я не хочу повторить того, что она мне сказала: это касается чести одного из самых знатных домов Англии. Сказанное ею мне показа-лось настолько важным, что (история была довольно запутан¬ная) я имел неделикат-ность, даже грех, т.к. наша Церковь строго запрещает подобное, – сделать письменные заметки, пока дама исповедовалась. Когда я дал ей отпущение и она ушла, у меня оста-валось время как раз успеть на свидание, но даже в спешке я не забыл тщательно спря-тать заметки об ужасной тайне, которая была мне доверена.

По причинам, которые здесь не место объяснять, я велел вытащить несколько кир-пичей из стены одного из коридоров нижнего этажа и устроил там маленький тайник. Я подумал тогда, что записи будут храниться там в полной безопасности до моего воз-вращения; я хо¬тел на досуге внимательно изучить и разобраться во всех сложнос¬тях истории, а затем уничтожить компрометирующий документ. Между тем я поспешно спрятал листки в книгу, которую держал в руке, бегом спустился по ступенькам, бро-сил книгу в тайник, задвинул кирпичи, вскочил на лошадь и помчался.

В этот день на охоте я был выбит из седла и погиб; с тех тор я обречён обитать в этом доме, который был моим при жизни, пытаясь помешать возможному обнаруже-нию роковых записей, которые я имел грех столь неразумно сделать. До сих пор ни один чело¬век не осмеливался заговорить со мной, как это сделали Вы; и я уже отчаялся иметь хоть малейшую надежду на по¬мощь и избавление от невыносимого бремени, но теперь... Хотите ли Вы спасти меня? Если я покажу Вам, где спрятана моя книга, може-те ли Вы поклясться самым святым для Вас, что уничтожите бумаги, находящиеся в ней, не читая их и не допустив, чтобы кто-нибудь прочёл хотя бы одно слово. Вы обе-щаете так сделать?