А. Панов

Школа сновидений (Часть 1)

ненадолго), если мы достаточно полно прожи¬ли темы этих иллюзий.

Вопрос « в чьем присутствии спать?» не менее тотален, чем вопрос «с кем общаться?».

Конфликт между вашим миром и внутренным содержанием видения другого обостряет восприятие только на начальных этапах сновидений и в дальнейшем становится «помехой или чем-то излишним».

Сновиденческая задача, непосильная для одного, может быть решена несколькими объединившимися сущностями. Конечно, если «общая» задача является естественно общей для них, то есть поставлена духом.

Основная трудность такой работы — сохранить чистоту и остроту восприятия, поскольку число имеющихся проблем умножается на число присутствующих. Также труднее «отпуститься» от той ветви древа жизни, на которой мы «сидим», посколь¬ку тотальное доверие к другому действительно не заменимо ис¬кусственными суррогатами, а само по себе встречается не так уж часто.

Зато общие, резонирующие друг с другом в намерении рос¬та, приобретают особую силу.

2

Внешние влияния, создающие сны и сновидения — будь-то полная луна или изменение эпохи, приближение природного катаклизма или намерения ваших родственников относительно вас, — интересны как шанс почувствовать себя частью мироз¬дания, услышать «гул волны» целого над той частью берега, ко¬торую вы видите.

Для того, чтобы услышать что-то извне, нужно ьыйти из «сво¬его», отрешиться от собственных шумов. Чувство открывающе¬гося пространства, с которого начинается выход из снов, со¬тканных нашими чувствами, мыслями, желаниями, в реальность сновиденческих событий, — чему то в нас необходимо как гло¬ток свежего воздуха. Мирок, в котором мы занимаем основную часть, мирок, замкнутый в скорлупу, дает «течь», когда снови¬дец ускользает в открывшемся направлении, в неизвестное Силы и пустоты, и полноты.

3

Воспринимая что-либо, мы придаем явлению вкус собствен¬ного присутствия, накладываем отпечаток своего типа гармо нии. Встречаясь с энергетическим потоком, которому кто-то уже придал «форму», мы встречаемся с чужими снами.

Можно смотреть сны других людей так же, как слышать чьи-то мысли. Такие сны легко смешиваются с открытиями собствен¬ных иновременных потоков (например, впечатлениями прошлых существований).

В повседневной жизни мы легко поддаемся влияниям дру¬гих людей, пока в нас не созрело свое, достаточно отчетливое и целостное понимание происходящего. Также и в «ночном» дыхании наших тел смешение с другими существами возможны. Они происходят, только пока мы недостаточно знаем вкус са¬мих себя.

Пока мы опосредуем реальность снами, такие смешения почти неконтролируемы. Когда рассматривается опыт уже сно¬видений, можно говорить о больших шансах истинных воспри¬ятий по сравнению с бодрствующими состояниями сознания (во всяком случае, это наверняка так — для определенного типа людей). Более широким правилом является то, что пробужде¬ния «там» и пробуждения «здесь» — взаимосвязаны.

4

С осознанием присутствия следов других существ в тех об¬ластях, которые принято называть «внутренним миром», появ¬ляется проблема разделения на «мое» и «не мое». Возможно наи¬более целесообразен здесь следующий подход: чтобы к вам ни приходило (будь то игра существования как встреча с другими или как открытие самого себя) в любом случае оттенок загадки

будет действителен. Если вы поймете увиденное абсолютно точно, вы «растворите» образы сна.

И все же, в самой глубине предмета исследования (или уже за ним) всегда будет оставаться воздух неизвестности.

Усилия по разделению на «мое» и «не мое», как и любые трак¬товки вообще, всего лишь адаптационная работа, сопутствую¬щая видению тайны творения. Для сновидения это особенно справедливо, так как сновидение не есть опыт ума — это опыт зрения-ощущения, зрения-знания. И чего-то еще.

5

«Я просыпаюсь во сне от чувства, что в темноте комнаты, где я сплю, есть кто-то еще. Это тот же дом, его формы совпадают с физическим домом, в котором я уснул, здесь тоже ночь Присутствие существа или силы, пробудившее меня, не пугает но слегка тревожит, как и весь этот мир, безграничный и неизвестный.

Из смежной комнаты выходит моя бабушка. Наяву она дав но умерла. По-прежнему темно, но тело и одежды вошедше светятся ровным золотым свечением, и я прекрасно ее виж, Краем глаза замечаю, что мое тело тоже объято подобным свь чением.