этот сон, нашел себе дело по душе. Как-то он заходит ко мне в гости, и, глядя друг другу в глаза, мы с ним замечаем, что стали понимать друг друга в том, в чем не понимали раньше. И сны, и сновидения используются нами для взаимодействий с другими людьми. То есть ткань от¬ношений, как и ткань всей жизни, соткана из «обьективных» оценок яви и «субьективных» форм знаний и соглашений с ми¬ром и Другими, образуемых во сне. Это перспективы безгра¬ничных возможностей иллюзий, чем, с какой-то точки зрения и является наша жизнь с тех пор, как мы принимаем решения сами за себя, и до тех пор, пока нет одноприродной пробужденности и свободы восприятия и во сне, и наяву.
Свобода восприятия во сне, как и наяву, зависит от степени высвобожденности нашей энергии из социальных шаблонов и других силовых взаимодействий. Намерение свободы как тако¬вой не принадлежит полностью ни жизни во сне, ни жизни на¬яву. Воля к свободе, осознаваемая наяву и создающая психо¬логические установки, жизненные ценности и намерения, про¬исходит и во сне, и, в большей степени, в сновидении, — она практически и рождает как само сновидение, так и волю сновидяшего, его действия и направления этих действий в снови¬дении. То есть воля в сновидении, будучи продолжением воли наяву, происходит не только как марионетка её, существующая для обогащения нашего обыденного сознания и разворачива¬ния его намерений, но и рождает действие, восприятие и чув¬ство узнавания того, что является исконно необходимым нам, и того, что не принадлежит нам или откровенно чуждо нашей природе. Трудно точно определить энергетический источник сознания вообще и сознания в сновидении, — то ли это личная сила, то ли то, что принято считать сексуальной энергией, сущ¬ность или безличная сила ветра Неизвестного, — воля к свобо¬де, присущая основе нашего сознания, и через сновидения про¬водит этот точно не локализованный энергетический потенци¬ал нашего существования. Проводит, не испрашивая согласия нашего обыденного сознания, но открывая ему его удаленность от по/шинного в себе в мире нашей яви и в мирах, которые мы воспринимаем в наших сновидениях.
5. ТОКИ ДОСТОВЕРНОГО ЧУВСТВЕННОГО.
Согласно воззрениям толтеков, источником энергии для сно¬видения является половая энергия. Единственный ли это ис¬точник, есть ли другие, — так или иначе, как показывает прак¬тика, тот клей, которым скрепляется время и пространство сно¬видения, та сила, которая делает восприятие во сне непрерыв¬ным, пополняется нашей половой силой. Высвобождение этой силы из чувственных иллюзий во сне и наяву — из чувственной несвободы — меняет как все поведение человека в целом, так и вкусы его снов. Распространенное заблуждение — высвобо¬дить чувственную силу значит перестать трахаться —приводит, как правило, к задвиганию на задний план или куда нибудь по¬дальше именно насильнических по отношению к собственной природе намерений сновидеть, а не самой чувственной жизни. Чувственность, как сок жизни, будучи вовлечена в конфликт с намерением сновидеть, обедняется и дурно упрощается, лиша¬ясь своей возвышенной стороны, которая существует в свобо¬де и в формах любви. Этот конфликт обедняет и сновидения, потому что энергия нереализованных желаний, насилуемая на¬шей дурной волей, не высвобождается, а отягощает, портит память, лишает нас живости и вольного интереса к жизни. Так как это нехорошо — обеднять себя и терять интерес к жизни, - лучше высвобождать чувственную силу из форм её суще¬ствования и захваченности другими силами, целями и людьми.
Социальное регламентирование чувственного начинается с того, что половые органы должны быть скрыты под одеждой, — какая-то часть чувственной силы в действии, поведении вне зон только эротических интересов, фантазиях, ухаживаниях за теми с кем хочется заниматься любовью, или в речи подразуме¬вается естественно скрытой. С точки зрения автора, ходить го¬лышом по улицам городов и деревень не прагматично по ряду причин. Поэтому автор считает здоровым выбором исследова¬ние и знание социального регламента чувственного ради воз¬можности уйти от формирования своего тела и судьбы этим регламентом и ради удовольствия отложить его вместе с одеж¬дой. В детстве чувственность — это довербальная цельность, и использование этой цельности пробуется самими детьми для достижения целей маленьких, но конкретных (конфета, игруш¬ка), или для отстаивания естественной свободы восприятия, поведения и направления исследования мира. Взрослыми эта сила используется для отодвигания их собственных уже закос¬теневших