А. Панов

Школа сновидений (Часть 1)

социальное бытие и у новых поколений уже не будет возмож¬ности тотально отстранить мерзость, растворенную в этом бы¬тии, — покажет время. Свобода иметь любые бесплодные же¬лания, лишенные или отделенные от своей самой ценной части — высокого смысла — тоже, как видится, промежуточна, и что быстрее исчерпывается —усвоенные, чуждые по сути формы судьбы или энергия и жизнь человека, —зависит от удачи встре¬чи с другим, и крепости изначальной воли к жизни. Душам, заблудившимся в сетях гибельных мироописаний, никто не вернет года блужданий во всяческой херне, но что-то главное всегда рядом с нами и всегда есть шанс пробудиться во встрече с под¬линным и узнать «то» после удручающего «не того» со всей не¬сомненностью сути, рванувшейся навстречу когда-то забытому. В нас таких, какими мы пришли в этот мир, что-то отсутству¬ет, —по крайней мере иммунитет к усваиваемой идее эгоизма и способность отстаивать свою свободу. Когда мы начинаем по¬нимать, что нас надули, меняется и изначальное в нас, приоб¬ретая новые черты и энергию опыта. Сновидящий плывет в воздухе в просвете между рядами черных занавесей справа и слева, слегка огибая их выступающие края. Далеко впереди поднимается огромное холодное солнце.

Наше начальное сновидение о самих себе — персональный миф — указывает направление нашего корня жизни, но не яв¬ляется самим корнем, а только наиболее точным способом обьяс-нять себе самих себя — в речи, воображении или в сновиде¬нии. Скрытые в нас накопления энергии, в том числе и персо¬нальный миф, имеет свойство ослеплять своей реальностью, при каждом своем открытии кажущейся окончательной, явля¬ясь на самом деле только более энергоемкой. Как энергетичес¬кие существа мы склонны ослепляться силой, глядя сквозь пальцы на её качество, пока даже самые глубокие наши пробуждения временны и не имеют всей полноты характера нашей силы, а это достаточно долго.

Но подлинный мир гармоничен.

Безумие его гармоний включает в себя конфликтующие про¬странства и множество некомфортных для человека бездн, как июньский воздух над долиной включает в себя грозовые облака и вспышки молний, — и солнечный свет. Подлинный мир открыт на нечто, относительно которого слово «гармоничное» уже не видится уместным. Так же как любые другие слова -даже «Ничто», «пустота», «невыразимое» кажутся не о том, они как невозможное продолжение человеческого и, любой степе¬ни, тонкости явленного.

«Мой друг полунесет меня на себе, поднырнув под мою руку, и я иду шатаясь от слабости. Мы проходим ночной двор его дома, и в дверях нас встречает его подруга. В темноте кухни они разглядывают меня, и она говорит моему другу взглядом о золотом огне, который я высвободил в себе, и я тоже его вижу как огонек свечи, легкий и неуловимый. Она мне говорит, что, если я сделал это, практикуя эзотерическую технику «промыва¬ние» или «поток», то это просто посредственный результат. А если я сделал это через обычный жизненный опыт, то это очень большая удача».

Лучший способ отстаивать свою свободу — точно актуали¬зировать её. Поскольку энергия не исчезает бесследно, а толь¬ко переходит из одного состояния в другое, будучи недоброка¬чественно несвободными в том, в чем мы можем и должны быть свободны, мы видим преувеличенную потребность свободы в том, что на самом деле не является областью реализации на¬шей свободы, и у нас нет для этого соответствующей этой части мира энергии или её нет в количестве, соответствующем на¬шим неверно ориентированным запросам. Желание реванша за несостоявшееся, несбывшееся отягощает любую жизнь, - будь то направленную на поиски свободы, будь то ориентиро¬ванную на обыкновенное благополучие.

«В шесть часов тени от вершин елей доходят до середины круглой асфальтовой площадки, на которой я загораю. Этим летом солнце мягкое и ласковое, как ягненок. Скоро я пойду домой — по тропинкам парка, где уже сейчас разлита особая тишина заката, мимо бара и кинотеатра, по переулкам города, в котором прожил много лет, и из которого скоро уеду. Я люб¬лю видеть сны. Сегодня мне снился второй этаж школы, в кото¬рой я учился, залитый солнцем. Кто-то открыл дверь в левом крыле, где я прятался, и этого кого-то уже не остановить, и воздух полон солнечного света. Я проснулся от привкуса пыль¬ного солнечного света».