Майкл Муркок

Бледные Розы

Майкл МУРКОК

БЛЕДНЫЕ РОЗЫ

Глава 1

в которой Вертер не находит утешения

- Вертер, других вы беретесь развлекать, - проворковала Госпожа Кристия.

Нечасто Вертер де Гете снисходил до устройства публичных развлечений, и представление, подготовленное нынче, наилучшим образом выражало его меланхолическое существо. Госпожа Кристия обыкновенно тоже не баловала своих бесчисленных любовников зрелищами, но теперь приготовила сюрприз. Юбки Неистощимой Наложницы взлетели вверх, обнажив лоно.

- Каково?

Некоторое оживление было ей ответом. Бледные пальцы Вертера коснулись прихотливого узора татуировки. В основу замысла был положен бродячий сюжет “Смерть и Дева”, но в экстравагантной трактовке. Вариации любовной игры трупов, сплетения скелетов в чувственных объятиях соединялись в единую картину. Центром композиции был по-женски утонченно исполненный череп из тщательно уложенных волос цвета слоновой кости.

- Только тебе, Владычица Кристия, дано меня познать. Великое множество раз случалось ей слышать такое... Но банальность признания не утолила восторга.

- О, мой бледно-мертвенный Вертер.

Он склонился над черепом, целуя его губы.

Дождь, устроенный Вертером, пронзал сумрачный воздух. Каждой капле был сообщен особый оттенок, но непременно пурпурного, красного или зловеще-зеленого тона. Мистерию наблюдали: Герцог Квинский, Епископ Тауэр, Миледи Шарлотинка и двое скитальцев из отдаленного прошлого. Эти новички на Краю Времени казались совершенно потрясенными. Гости занимали места на выступе стекловидной скалы над романтической пропастью Вертера. Грохот и рев воды меж черными утесами доносился из ее глубин. Ливень подлинной воды низвергался сверху, насквозь промочив одежду. Зрители вздрагивали от холода.

- Природа! - вскричал Вертер. - Единственно истинное!

Герцог Квинский чихнул и улыбнулся с видом упоения, но улыбку никто не оценил. Он чихнул погромче, снова безо всякого успеха, и угомонился после третьей неудачной попытки. Между тем на зрителей накатывали новые лавины черных кипящих туч в молниях и громовом громыханьи. Дождь сменился градом.

Облаченная в розовое с нежно-голубыми прожилками платье-пеар Миледи Шарлотинка захихикала - ледяные шарики с веселым звоном отскакивали от ее золоченого лица.

Епископ Тауэр в нынешнем творении Вертера усматривал слишком явное сходство со своим прошлогодним представлением и потому демонстративно скучал. Он тоже показывал дождь, только каждая капелька в его зрелище, коснувшись земли, превращалась в крошечного человечка самых совершенных пропорций. В своей шляпе, вышиной в два раза больше владельца, Епископ и в самом деле напоминал Тауэр, стоял, такой же мрачный и неприступный. Эти наивные Вертеровы попытки воссоздания картин Природы, давным-давно исчезнувшей с лица земли, ни мало его не трогали. К чему мучиться образами минувшего, если под влиянием мимолетной прихоти окружающий мир может меняться бесконечно?

Госпожа Кристия, способная тонко чувствовать настроения других, ощутила атмосферу провала.

- Ведь это еще не все? Правда, Вертер?

- Мне казалось, еще не время финала...

- Нет, нет, любимый. Пора.

- Что ж. Только ради вас.

Кольцом Власти он рассеял грозу. Небо заполнилось жемчужными облаками. Их пронзали золотистые лучи и серебряные нити ласкового дождя.

- А теперь, - прошептал Вертер, - я дарую вам покой. И надежду в успокоении.

Еще одно движение Кольца. Величественная арка радуги, уходящая под самые облака, соединила края попасти. Безупречное изящество финального образа тронуло даже Епископа, но он не удержался от критической шпильки.

- Вон тот оттенок черного, полагаете, уместен здесь? Кажется, он не вполне в духе вашей идеи...

- Мне он виделся именно таким. - Вертер был слегка раздосадован.

- Разумеется, вам виднее. - Тауэр сожалел о своей колкости. Насупив рыжие брови, он с подчеркнутым тщанием разглядывал радугу. - Весьма удачно по композиции... Хорошо сочетается с фоном...

Госпожа Кристия принялась аплодировать. От ее усердия в глазах Герцога Квинского вспыхнули ироничные огоньки.

- Вертер, эта радуга просто чудо. Наверняка лучше всех настоящих!

Герцог Квинский, несмотря на общеизвестное равнодушие к утонченным развлечениям и даже некоторую склонность к вульгарности, заговорил в тон Госпоже Кристии.

- Такая выразительность в такой простоте... Тут нужно воображение особого рода...

- Это вовсе не слепок с природы и совсем не просто. Я создавал нечто большее, чем копия. - Вертер был польщен отзывами зрителей, но, как всякий художник в минуту успеха, слегка капризничал.