Майкл Муркок

Бледные Розы

быть, это приятно. Да?

Явно сбитая с толку, она не знала, что ответить. Вертер помог спасенной забраться в гондолу и скомандовал лететь домой.

- Все-таки вы волшебник, - заключила девочка. Это открытие, судя по всему, ее не опечалило, и Вертер не стал расспрашивать, что же она имела в виду. Пусть покуда думает, что хочет.

- А ты правда не взрослая? - нерешительно осведомился он. - Только не обижайся. Ты не странница во времени? А может, с другой планеты?

- Нет. Мои родители были путешественниками во времени, а я родилась здесь четырнадцать лет назад. Теперь - сирота. - Она с опаской поглядывала за борт набиравшей высоту гондолы. - Мы жили в заброшенном подземном зверинце. Там было вполне сносно. Пища продолжала расти. Выйдя наверх, мы могли бы попасть в другую коллекцию. А под землей у нас были и книги, простые и говорящие, и разные рукописи. Родители научили меня чтению. Им удалось дать мне кое-какое образование, так что я не полная невежда в этой жизни. Между прочим, меня учили бояться волшебников.

- Ах, черты прежнего мира, - умиленно прошептал Вертер. - Но ни ты, ни я ему не принадлежим.

Парашют достиг башни. По жесту хозяина юная гостья робко шагнула в окно. Парашют упаковался и убрался в стену.

- Раз ты настоящий ребенок, тебе потребуется еда. Любые яства будут поданы, какие только пожелаешь!

- Сэр, волшебная пища не насыщает смертных.

- Ты очаровательна. Ничего, я помогу тебе поближе узнать окружающую жизнь. Буду твоим наставником, заменю тебе отца... Но сделай одолжение, хотя бы попробуй угощение.

- Хорошо. - В ее поведении смешивались любопытство и подозрительность. - Вы ведете аскетичную жизнь, - заметила девочка, оглядываясь, и тут обратила внимание на секретер. - Книги? Вы любите читать?

- Только в переложении, - признался Вертер. - Я люблю слушать книги. Более всего - основателя романа дискомфорта Ивана Тургидити. В этом жанре он с девятисотых годов остается непревзойденным. Хоть подражателей у него было... Я слышал даже...

- О, я читала Тургидити! - Она смутилась. - В оригинале. Его “Мокрые носки” просто захватывающи. Четыре часа дискомфорта, и каждая секунда - сама жизнь. Невероятно! Как уместилось все это менее чем в тысячу страниц?

- Это моя самая любимая вещь, - размяк Вертер. Его восхищение проступало наружу глуповато-восторженным выражением. - Глазам не верю. В этой Эпохе вдруг - ты! Не ведающая обмана! Непорочная! Чистая!

- Мои родители учили меня, сэр! Я не...

- Ты не можешь знать таких вещей! Ты сказала, родители умерли? Умерли! Почему я не видел этого... Ах, прости мою неделикатность. Как насчет еды?

- Мне не хочется.

- Хорошо, тогда позже. Подумать только, я тосковал по Невинности, Страху и Смерти. Верил, что они сохранились лишь в древних сказаниях. Я был слеп. Не искал... Расскажи мне все! Кому принадлежала та коллекция?

- Какому-то лорду. Моя мать была родом из Эпохи Октябрьского Столетия. Тогда человечество только-только вышло из череды межпланетных войн. Были забыты многие технические достижения, но ученые вновь открывали утерянное, и люди смотрели в будущее с бодростью и верой в лучшее. Когда изобрели механизм для путешествий во времени, моей матери доверили его испытать. Попав сюда, она была схвачена и попала к волшебнику, вроде вас.

- Волшебников не существует. Это слово лишено реального смысла. Лучше им вообще не пользоваться. Но продолжай.

- Моя мать говорила о волшебниках, как о чем-то вполне конкретном. Она не знала более точного определения. Мой отец происходил из Предварительной Структуры. Там было много машин и мало людей. Отец нарушил тогдашние законы, уже не знаю, чем он провинился, и был изгнан в этот мир. Здесь он тоже угодил в зверинец и познакомился с моей матерью. Сначала их держали порознь, в привычной каждому среде, но со временем лорд забросил зверинец...

- Всегда говорил, незачем заводить коллекции, если не в состоянии их содержать. Продолжай же, дитя мое. - Вертер одобряюще коснулся ее руки.

- Однажды хозяин исчез и больше не возвращался. Постепенно обитатели зверинца осознали, что отныне предоставлены сами себе. Потом стали вымирать наиболее изнеженные, требующие особого ухода существа.

- И никто их не воскресил?

- Нет. Настал день, когда в живых остались только мри родители. Они как могли поддерживали друг друга, уйти не решались - боялись снова угодить в неволю. Зачав меня, они не могли в это поверить. Считалось, что люди из разных пластов времени детей иметь не могут.

- Я тоже слышал об этом.