части вашей организации, потому что именно туда ведут все ощущения. Но те, кто помещают ее в то, что они рассматривают как центр жизненности, смешивают ее с жизненным флюидом, или началом. Во всяком случае, можно сказать, что местоположение души скорее в тех органах, кои служат для интеллектуальных и нравственных проявлений.”
_______
* “Наша душа — это мы сами, это наше прошлое, настоящее и наше будущее, это все, что мы сделали, и все то, что мы еще создадим. Но главное не это, и не то, что она имеет, но то, что она есть. Потому что ей суждено не только иметь все, но в стать всем.” (И. Р.)
** См. во введении объяснение слова “душа”, II. (А. К.)
§31.МАТЕРИАЛИЗМ
147. Отчего анатомы, физиологи и вообще те, кто занимается естественными науками, столь часто исповедуют материализм?
“Физиолог все сводит к тому, что он видит или что он способен увидеть. Сие всего лишь гордыня людская, мнящая себя всезнающей и не допускающая самой мысли о том, будто что-то может превзойти людское понимание. Само их знание преисполняет этих людей самонадеянностью; они полагают, будто в природе не может быть ничего от них сокрытого.”
148. Не прискорбно ли, что материализм является следствием тех самых изысканий, каковые, напротив, должны были бы показать человеку превосходство и величие Разума, правящего Вселенною? Должно ли из этого заключить, что исследования эти опасны?
“Неправда то, будто материализм есть следствие этих изысканий: лишь сам человек извлекает из исследований этих ложные выводы, ибо он способен злоупотребить чем угодно, даже самым прекрасным. Небытие, однако, способно ужаснуть более, чем они желают показать, и в так называемых “вольнодумцах” больше бахвальства, нежели настоящего мужества. Большинство из них материалисты только потому,' что им нечем заполнить пустоту эту: у разверзающейся пред ними бездны укажите им точку опоры — и они спешно ухватятся за возможность спастись”
+ Есть люди, из-за какого-то искаженья раэума своего не усматривающие в органических существах ничего, кроме действия материи, и сводящие к нему все наши помыслы и поступки. В теле человеческом они смогли узреть только электрическую машину; механизм жизни они изучали лишь как работу органов тела; они часто видели, как жизнь угасает с разрывом связующей нити, но они не видели ничего, кроме этой нити; они искали, не остается ли там еще чего, А поскольку не находили ничего, кроме омертвевшей материи, поскольку не видели, как ускользает душа и не могли поймать ее каким-либо образом, to из этого заключали, что все объясняется свойствами материи и что, таким образом, смерть означает полное исчезновение мысли, небытие сознания — печальный вывод, если б только оно было так: ибо тогда добро и зло стали бы бесцельны; человек оказался бы созданным лишь для того, чтоб помышлять единственно о самом себе и поставить превыше всего свои услаждения и удовлетворенье своих материальных аппетитов: общественные узы оказались бы разорванными, а самые святые чувства и привязанности безвозвратно утерянными и разбитыми. По счастью, идеи эти весьма далеки от того, чтобы быть всеобщими, можно даже сказать, что они не общепризнанны и ограниченны, представляя собой лишь индивидуальные мнения, ибо нигде они не были возведены в учение*.
Общество, основанное на таких началах, несло бы в себе самом зародыш своего распада, и члены его пожирали бы друг друга, как хищные звери **.
У человека есть инстинктивная мысль о том, что не все кончается для него вместе с жизнью; у него инстинктивное отвращение к небытию. Тщетно он гонит от себя мысли о неотвратимом грядущем: когда наступает последний миг, мало тех, кто не спрашивал бы себя, что станется с ним; ибо в самой идее о том, чтоб безвозвратно уйти из жизни, есть что-то душераздирающее. Действительно, кто смог бы безразлично взирать на полное и окончательное отделенье свое от всего, что дорого ему, от всего, что он любил? Кто смог бы бесстрастно смотреть на разверзающуюся пред ним бездонную бездну небытия, в которой навсегда канут все наши способности и силы, все наши надежды, и сказать себе: “Да! От меня не останется ничего, ничего, кроме пустоты. Все кончено для меня безвозвратно, еще несколько дней — и само воспоминание обо мне сотрется в памяти тех, что пережили меня, а вскоре за этим не останется никакого следа и о пребывании моем на земле. Даже добро, совершенное мной, будет забыто неблагодарными, которых я обязал. И нет ничего, ничего, чтоб как-то скрасить все это, и единственное, что меня ожидает, так то только, что тело