Анни Безант

Путь к Посвящению и Совершенствование Человека

пренебрежением ни к одной из форм, которые он сам, может быть перенес; и он должен понять, что форм много, а мудрость лишь одна, и мудрость есть пища души, тогда как формы служат лишь для дисциплинирования тела.

Он должен также научиться различать между истиной и ложью, не как мир различает их, а как различает их оккультист. Человек, упражняющий свою мысль, в правде и уклоняющийся от лжи, никогда не должен приписывать другому человеку дурное побуждение, сказывающееся, по его мнению, за внешним поступком. Он не может видеть побудительные причины своего ближнего и не имеет права судить о том, чего не может знать; и поэтому он легко может приписывать своему ближнему дурное побуждение, которого на деле не было и таким образом нарушать закон правды. Кто-нибудь говорит с вами раздраженно, и вы к которому обращены эти раздраженные слова, склонны думать, что собеседник желает нанести вам боль, и вы усматриваете в нем дурное побуждение, обращенное к вам. Но тот человек, может о вас вовсе и не думает; у него могут быть свои неприятности, свои испытания, напряженное состояние духа, о которых вам ничего не известно; они взвинчивают его нервы и делают речь его недоброй. Не приписывайте поэтому никому дурного побуждения, когда вы его не знаете, так как вы этим нарушаете оккультный закон правды на суде Великого Учителя, подвергаетесь осуждению за лжесвидетельство.

Вы должны также научиться различать не только между добром и злом, ибо для оккультиста нет выбора между добром и злом: он обязан творить добро, чего бы это ему ни стоило. Он не может колебаться между образом действий, согласным с Божественной Волей и идущим против нее; эту стадию он оставил уже далеко позади себя в своем шествии по Пути. Он должен всегда помнить, сталкиваясь с вопросами добра и зла, что для оккультиста нет извинений, если он отклоняется от закона добра; он должен следовать ему более упорно, более строго, более совершенно, чем люди, живущие в миру. Иногда перед оккультистом возникает выбор между задачами различной важности; тут он должен помнить одно, что служит Божественной Воле, и следовать указаниям Учителя является единственным и главным делом его жизни. Все остальное должно стушевываться перед этим; все остальное должно быть разбито ради этого высшего, ибо Воля эта указывает на самый важный долг и, исполняя его, человек отдает все самое лучшее в себе делу служения миру.

Наряду с этим разграничением между существенным и несущественным ему следует воспитывать в себе мягкую уступчивость и тонкую вежливость во всем, что не имеет существенного значения. Я помню, как мне трудно было победить своевольный характер, который я принесла с собой из многих других жизней, полных бурь и борьбы. Я решила в течение одного-двух лет ни в чем никому не отказывать, что бы меня ни просили сделать, если при этом не возникало вопроса о добре и зле. Я впадала при этом в крайности, желая скорее исправить врожденный недостаток. Таким образом, я теряла много времени, как сказали бы многие. Отправляясь иногда, например, на прогулку я предпочла бы остаться дома и почитать книгу, уступая в несущественном, с тем, чтобы в существенном идти неуклонно к цели. Я бы посоветовала тем из вас, кто по природе своей властен и своеволен, подвергать себя подобной дисциплине; в колебании маятника из стороны в сторону не мешает иногда доходить и до крайности, с тем, чтобы обрести средний путь, ту золотую середину, которая, по мнению греков, является добродетелью. Даже если у вас мало времени и много дела, и то лучше идти по крайности при созидании положительного качества и при искоренении недостатка.