Элизабет Хейч

Посвящение (Часть 2)

ой мускульной силой.

Незнакомец по-прежнему неотрывно глядел на меня, и я почувствовала

искушение ввести этого некультурного рыжего воина в тайны духа, помочь

ему постепенно открыть внутреннее зрение, чтобы он мог увидеть красоту

женской одухотворенности, а не только тела.

Праздники и церемонии следовали друг за другом, и несколько дней у

меня не было времени пойти в храм. На одном из приемов меня познакомили

с каждым из офицеров, и с этим человеком тоже. Я была удивлена, услышав

его голос -- это был голос мужчины, превратившегося в огненного

духа в моем видении во время инициации.

Чужестранцы были отнюдь не глупы. Они жили в тесной связи с природой,

и хотя не могли интеллектом понять внутренние творческие законы и

сущность вещей, они знали многое на основе непосредственного опыта.

Не понимая источника и причины энергии, они воображали, что она идет

от невидимого существа, которое они называли Богом. Думая, что знают

все лучше нас, они не хотели слушать объяснений и только упрямо качали

головами. Я пыталась объяснить нашему гостю те силы, которые вызывают

гром и молнию. Конечно, я не могла сказать ему, что наш верховный

жрец использует для получения их в пирамиде дугу завета, но я пыталась

объяснить ему, что молния происходит от столкновения двух противоположных

сил и что он сам может вызвать ее, ударяя два камня друг о друга.

Он ответил, что прекрасно знает, что молния -- это стрела 'главного

Бога' и что 'маленькие демоны' живут в некоторых камнях

и, когда их беспокоят, они сердятся и стреляют маленькими вспышками

молний. В каком-то смысле безразлично считать ли молнию 'стрелой

главного Бога' или 'встречей положительной и отрицательной

сил', но, если эти люди будут продолжать верить во всех своих

воображаемых богов, они никогда не научаться управлять силами природы

и навсегда останутся ее рабами. Так или иначе, я сумела заинтересовать

этого офицера своими объяснениями, и он захотел, чтобы я учила его.

Для этого он должен был ежедневно приходить в храм, где я посвящала

его в низкую ступень знания.

В первый же вечер, когда служанка проводила меня в храм, он уже ждал

меня, прислонившись к стене моей кельи. Он приветствовал меня своей

обычной высокомерной улыбкой, которая так раздражала меня. Но силой

своего ума я надеялась победить этого рыжего гиганта.

Он поклонился мне низко, но искренне. Он знал, что я -- слуга Бога,

инициированная жрица, но не знал, что такое инициация и что наше знание

-- это прямое знание, божественное всеведение. Но я собиралась

объяснить ему тайну человека и вселенной в нем, тайну всего сущего.

Я сказала: 'Если вы хотите достичь истинного знания, сначала нужно

познать самого себя, узнать, что есть вы сами. Тогда вы откроете,

что все тайны вселенной скрыты внутри вас, и через такое самопознание

вы узнаете все тайны мира. Сначала разрешите великую загадку нашего

сфинкса, то есть самого человека. Вы должны узнать, что вы такое'.

Он улыбнулся: 'Я давно это знаю, какая же здесь тайна? Но мне

кажется, что вы, царица, не знаете, кто я, и я скажу вам: Я --

мужчина!' И он громко засмеялся, обнажив свои большие белые зубы.

О, дитя! Но смех был так заразителен, что я тоже не удержалась. Он

продолжал: 'Мне кажется, что вы даже не знаете, что такое мужчина.

Я не жрец и не могу читать мысли, как вы, но я знаю женщин и вижу,

что вы вообще не знаете или забыли, что вы -- женщина. Как вы можете

учить меня внутренним тайнам человека в мире, если не знаете этого

простого факта, которым каждый может владеть?' -- 'Я хорошо

это знаю, -- ответила я с достоинством, -- но внешняя форма

-- это только покров внутренней сущности. Зная внутреннюю сущность

и являясь ею, человек использует внешнюю форму лишь как орудие, но

не отождествляет себя с ней! Тело -- только одежда внутреннего

'я'. Хотя вы носите одежду, вы -- не одежда и так же вы

-- не ваше тело, которое может быть мужского или женского пола.

Но ваше 'я' стоит над полом, и оно -- не мужчина и не женщина.

Оно -- творец. Личность, физическое проявление -- только половина

истинного 'я', а другая половина осталась в бессознательном,

непроявленном состоянии. Каково же физическое проявление -- женское

или мужское -- зависит просто от того, какая половина воплотилась.

Когда человек делает обе части сознательными, он становится тождественным

со своим 'я' и тогда несет в себе оба эти принципа -- мужской

и женский -- в полном равновесии'.