Элизабет Хейч

Посвящение (Часть 2)

женское?'

-- 'Конечно, материальное явление может быть только односторонним,

так как когда эти две стороны сливаются в единстве, не может быть

ничего физического. Слияние этих двух половин означает полное уничтожение

материи, дематериализацию тела. В духе человек может быть только двуполым'.

-- 'Я могу понять и согласиться только с тем, что я половина

единицы. В прошлом я часто искал и находил дополняющую половину, но

при этом никогда не уничтожался. Может быть потому, что я никогда

не находил настоящего единства? Но даже если б оно означало аннигиляцию,

я продолжал бы поиски моей истинной, дополняющей половины. Я мужчина,

и этой половиной может быть только женщина, которая даст мне полное

и совершенное счастье. Ради такой женщины я с радостью отдам жизнь!'

Я почувствовала, как кровь бросилась мне в голову. Перед таким образом

мышления я чувствовала себя бессильной. Как объяснить ему, что земное

счастье, которого он ищет в женщине, преходяще и не способно удовлетворить

его бессмертную душу?

Потом было много вечеров, когда я боролась с его невежеством, пытаясь

раздуть божественную искру в пламя и пробудить его высшее 'я'.

Я все время думала о том, что скажу ему вечером, и постоянно возвращалась

в мыслях к нашим беседам.

Теперь я ездила на прогулки одна, к большому огорчению Бо-Гара.

Однажды чужестранец попросил меня взять его с собой. Я сказала ему,

что его вопросы похожи на львиную гриву, и он, смеясь, предложил мне

сравнить наощупь. Я бы сделала это, если бы не присутствие слуги.

Он объяснил свое желание поехать со мной неверием в мои сверхчеловеческие

силы, в которые все верят, кроме него, добавив, что если он увидит,

как я управляю львами, то поверит тоже. Я спросила, что он думает

обо мне, и в этот момент перед моим внутренним взором возник образ

Птахотепа с предостерегающим выражением на лице. 'Нет, -- ответила

я ему мысленно, -- я в безопасности, оставь меня одну'.

Приближалось время отъезда чужестранца. Во многих отношениях я могла

быть удовлетворена, прежде всего как женщина. Его поведение теперь

резко изменилось, он весь день ждал наших вечерних встреч и, оказывается,

восхищался мной с первого взгляда, как увидел меня, и все же я не

была удовлетворена. Наоборот, я была в постоянном беспокойстве, волнении.

Я была уверена, что мой интерес к нему идет не из женского инстинкта,

моей низшей натуры, так как я все время наблюдала и контролировала

себя. Но моя верная служанка находила, что у меня все признаки влюбленности

и радовалась, что я, наконец, 'расцвела'. Однако она ошибалась,

потому что судила с земной точки зрения и не была в состоянии понять,

что я не могу и не должна никогда влюбляться и что сейчас я тоже не

влюблена.

Он был не моего типа, и физически казался мне странным, даже отталкивающим.

В моменты самоанализа я часто спрашивала себя, хотела бы я иметь от

него ребенка. Избави Бог! Ребенка с такими ушами и грубыми костями?

Я просто хочу, чтобы он нашел Бога. Я глубоко заинтересована в каждом

ученике и потому так часто и сосредоточенно думаю о нем. Но он не

нашел Бога, здесь у меня нет успеха. Поэтому я так грустна и обеспокоена

тем, что он скоро покинет нашу страну и я, может быть, больше никогда

не увижу его в этой жизни.

Потом все произошло с быстротой молнии. В последний вечер я пришла

в храм попрощаться с ним. Он стоял, прислонясь к стене, и смотрел

не на меня, а в пространство. 'Что случилось?' -- спросила

я. 'Я пытаюсь понять, какое чувство заставило меня приходить сюда

каждый вечер. Что вы хотели от меня, прекрасная царица без сердца?

Какая польза мне от всех ваших слов, если они сделали меня несчастным?

Вы говорили о том, чтобы я нашел себя, но вы помогли мне полностью

потерять себя. Я был храбрым воином, а теперь стал рабом маленькой

женщины. И я боюсь будущего. Как я смогу жить без вас?'

Я испытала шок. Я хотела разбудить его 'я', а вместо этого

он влюбился в меня. Я не хочу земной любви, я хотела привести его

к Богу. Но он видел во мне только женщину, он не поднялся над чувственностью.

Он не видел меня, он не понимал, что любит не меня. Я не существовала

для него, он просто любит мое тело, проявление моего истинного 'я'.

Как это ужасно!

'Послушайте, -- сказала я, дрожа, -- мы не понимаем друг

друга. Я хочу помочь вам подняться на высший духовный план, а вы хотите

стянуть меня вниз на уровень тела. Возвращайтесь с миром домой, и

мы никогда не встретимся снова!'