Элизабет Хейч

Посвящение (Часть 2)

вдруг покраснел, его глаза загорелись, и я увидела,

как все его духовное тело превращается в мощное пламя. Потом он схватил

мою руку, обнял меня и стал целовать лицо, шею, губы, шепча: 'Так

ты не хочешь меня больше видеть? Но я хочу, и мы встретимся снова,

мы встретимся снова...'

Увидев вблизи его дикое лицо, я испытала смертельный ужас. Я хотела

оттолкнуть его, но все мое внутреннее существо охватило пламя, я потеряла

контроль над собой и без сопротивления отдалась наслаждению, затопившему

меня. Теперь я поняла, что люблю его, что полюбила с первого взгляда,

телом и душой, всем своим существом я страстно люблю его и буду любить...

Меня переполнял огонь, как бы вырывающийся из огромного вулкана. Пламя

пожирало меня, позвоночник был, как мост из раскаленных углей, поддерживаемый

семью горящими факелами. Но я больше не находилась в неподвижной оси

спинного хребта, в центре, из которого мое истинное 'я' излучает

огонь жизни. Наоборот, мое сознание упало в мое горящее тело, и вспышки

молний бежали по моим жилам, через все мое существо. Все мои нервы

горели, все мои мысли уничтожались, выжигая мое сознание и аннигилируя

меня. Потом я потеряла сознание, и все исчезло. Очнувшись, я увидела,

что лежу на полу своей кельи, окруженная могильным молчанием. У меня

не было мыслей, мне не о чем было больше думать. Сломленная, накрыв

голову вуалью, я вышла и вступила в колоннаду, которая была темна

и пуста. Но через несколько шагов я увидела темную фигуру. Има! Он

стоял неподвижно и смотрел на меня безумным взглядом, даже в темноте

я видела это. Он смотрел прямо в меня, через меня. Потом он повернулся

и ушел в противоположном направлении.

Без единой мысли в голове я вернулась во дворец. Служанка, задремавшая

в углу храма, как всегда молча сопровождала меня.

40. Лев

Распростершись ниц перед Птахотепом, я молча молила его о помощи и

спасении, о возвращении в царство духа, которое я потеряла. Но я не

услышала ответа, я потеряла все. Лежа в своей спальне во дворце, я

хотела одного -- умереть. Но я уже не управляла ни своим умом,

ни своим телом и была бессильна оставить тело по своей воле. Я пошла

в храм, к двери подземного перехода, ведущего к великой пирамиде,

надеясь, что дуга завета уничтожит мое тело. Но перед каменной дверью

я как будто натолкнулась на каменную стену и догадалась -- ультравещество!

Материализованная ненависть! Медленно я добрела до своей кельи, и

там меня охватили видения прошлого: я видела туманную фигуру, ставшую

огненным существом, и себя тоже, начавшую гореть, я слышала голос,

повторявший тысячи раз: 'встретимся снова, встретимся снова...

-- Нет! -- воскликнула я, -- я ненавижу тебя! -- Огненная

фигура засмеялась: -- Пока ты ненавидишь меня, ты любишь меня,

и я имею власть над тобой... мы встретимся снова'. Я узнала глаза

и голос, перед которыми не могла устоять. Во всех бесконечных жизнях,

которые я могла вспомнить в видении при инициации, я всегда искала

тот же голос и те же глаза, во всех бесчисленных мужчинах, которых

я встречала в этих жизнях. Во всех мужчинах я искала того человека,

которого я любила вечной любовью, каждой каплей крови -- единственного

мужчину, 'моего' мужчину, образ и подобие моей дополняющей

половины...

Потом в уме мелькнул образ другого мужчины, которого я любила не как

дополнительную половину, а как самое себя. Има! Я не могла любить

его земной любовью, так как всегда составляла с ним одно в Боге, мы

были связаны вечной любовью божественного единства. Я пойду к нему

и расскажу все. Он поймет меня, наше единство осветит мне темную тропу

на моем обратном пути в небесной дом, на пути, который я потеряла.

Но я нигде не нашла его. Мне сказали, что Има покинул храм в полном

отчаянии, так как его судьба оказалась не в Боге, который превыше

всего, а в женщине! Он сказал, что будет лучше жить с негритянскими

племенами, чем в храме, потому что негры не разочаруют его. 'Они

не лгут и не притворяются тем, чем не являются', -- это были

его последние слова.

Я была охвачена ужасом от того, что принесла несчастье и Име. Я хотела

только одного -- умереть, -- но не могла оставить тело. Правда,

я знала, что еще встречу Иму, если не в этой, то в будущей жизни,

потому что истинная любовь обязательно сведет нас когда-нибудь вместе.

Но я не могла так жить, с этим огнем внутри, сжигающим нервы, и давящей

тяжестью в груди. Когда я, совершенно измученная, прилегла отдохнуть,