мудрости Его, уготовляющей возмещенья всем страданиям, радости всем печалям, и будем с твёрдым сердцем ступать к судьбам, коие Он для нас предназначил. Прекрасно, утешительно и приятно мочь итти по жизни, подняв чело к небесам и зная, что даже в бурю и в ураган, среди самых жестоких испытаний, в глубине карцеров как и на краю пропастей, Провиденье, Божественный Закон парит над нами и руководит нашими действиями; что из нашей борьбы, наших мук, наших слёз Оно произведёт нашу подлинную славу и наше счастье. Именно в этой мысли вся сила человека доброго.3
23Изученье Вселенной ведёт нас к изученью души, к исследованью начала, одушевляющего нас и направляющего наши действия. Физиология учит нас, что различные части человеческого тела обновляются за период нескольких лет. Под действием двух великих жизненных токов, в нас совершается непрерывный обмен молекул; те, коие исчезают из организма, замещаются, одна за одной, другими, поставляемыми питанием. От мягчайших тканей мозга и до самых твёрдых частей костного остова, всё наше физическое существо подвержено непрестанным изменениям. За время нашей жизни тело наше распадается и вновь составляется бесчисленное множество раз. И всё же, несмотря на эти постоянные преобразования и им вопреки, чрез все изменения материального тела, мы всегда остаёмся всё той же самой личностью. Материя нашего мозга может обновляться, но мысль наша сохраняется, а вместе с ней и наша память, это воспоминанье о прошлом, в коем наше нынешнее тело никоим образом не участвовало. В нас, стало быть, есть некое начало, отличное от материи, некая неделимая сила, сохраняющаяся и продолжающаяся посреди всех непрестанных изменений. Мы знаем, что материя не может сама собой сорганизоваться таким образом, чтоб произвести жизнь. Лишённая связующего единства, она распадается и разделяется до бесконечности. Внутри же нас, наоборот, все способности, все умственные и нравственные силы составляются и объединяются в некую центральную целостность, единство, обнимающее, связующее, освещающее их все; и эта целостность есть сознание, личность, Я; одним словом, душа. Душа есть жизненное начало, причина ощущений; это невидимая, нерасторжимая сила, правящая нашим организмом и поддерживающая согласье между всеми частями нашего существа. Свойства души не имеют ничего общего с материей. Ум, разум, сужденье, воля не могут быть смешаны с кровью наших артерий или мясом наших мышц. То же самое и с сознаньем, совестью, этим исключительным преимуществом, позволяющим нам взвешивать свои поступки, отличать добро от зла. Эта задушевная речь, обращённая к каждому человеку, к самому приниженному как и к самому вознесённому, этот голос, шёпот коего может смутить блеск самой великой славы, не имеет в себе ничего материального.
24 Как только существованье души установлено, тотчас встаёт вопрос о бессмертьи. Это и есть вопрос наибольшей важности, ибо бессмертье есть единственное освящение нравственного закона, единственное объясненье, удовлетворяющее нашим взглядам на справедливость и отвечающее самым высоким надеждам рода человеческого. Если наша духовная целостность сохраняется и продолжается чрез непрестанное обновленье молекул и все преобразованья нашего материального тела, то, стало быть, так же и их разобщенье, их конечное исчезновенье не смогут её как-то затронуть в её существовании.4 Мы видели, что ничто не уничтожается во Вселенной. Когда химия и физика доказывают нам, что ни один атом не теряется, что ни одна сила не исчезает бесследно ни в чём, как можно поверить тому, что эта целостность, к которой сводятся все интеллектуальные силы, это сознательное «я», в коем жизнь освобождается от цепей рока, от фатальной неизбежности, может распасться и уничтожиться? Не только логика, нравственность, но, как мы покажем далее, и сами факты, факты чувственного порядка, одновременно физиологические и психические, — всё спешит представить нам свои доказательства тому, что сознательное существо сохраняется и после смерти, убедить нас в том, что душа, по ту сторону могилы, находит себя такой, какой она сама себя сделала своими поступками и трудами за время своей земной жизни.5 Если б смерть была последним словом всего, если б наши судьбы ограничивались лишь этой мимолётной жизнью, то разве б были у нас эти устремленья к лучшему, к совершенному состоянью, о коем ничто на земле не может нам дать никакого понятья? Разве была б у нас эта жажда знаний, коию ничто не может утолить? Если б всё прекращалось в могиле, для чего тогда