Ле - Цзы

Небесная Доля

[23].

Цзи

Син-цзы растил бойцовского петуха для государя. Прошло десять дней, и государь

спросил: “Готов ли петух к поединку?”

Еще нет. Ходит заносчиво, то и дело впадает в ярость, — ответил Цзи Син-цзы.

Прошло

еще десять дней, и государь снова задал тот же вопрос.

Пока нет, — ответил Цзи Син-цзы. — Он все еще бро­сается на каждую тень и на

каждый звук.

Минуло

еще десять дней, и царь вновь спросил о том же.

— Пока нет.

Смотрит гневно и силу норовит показать.

Спустя десять

дней государь опять спросил о том же.

Почти готов, — ответил на этот раз Цзи Син-цзы. — Даже если рядом закричит другой

петух, он не беспокоит­ся. Посмотришь издали — словно из дерева вырезан. Жизненная

сила в нем достигла завершенности. Другие петухи не посмеют принять его вызов:

едва завидят его, как тут же повернутся и убегут прочь [24].

Хуэй

Ан пришел

к сунскому царю Кану. Царь Кан топнул ногой, кашлянул и сказал грозно:

Мне по душе лишь отвага и сила, я не люблю тех, кто болтает о человечности и

долге. Чему можешь ты научить меня?

Положим, ваш слуга знает способ сделать так, чтобы любой, сколь бы храбр и силен

он ни был, не смог бы уда­рить и сразить вас, ваше величество. Хочется ли вам

узнать этот способ?

Прекрасно! Вот что я хочу знать!

Но даже если вас не могут сразить, все же для вас сие унизительно.

Положим,

я знаю способ сделать так, что никто в мире, как бы храбр и силен он ни был,

даже и помыслить не смел о том, чтобы ударить вас. Положим, я знаю способ устроить

так, что никто в мире и думать не будет о том, чтобы причинить вам зло. Положим,

я знаю способ заста­вить каждого человека, мужчину или женщину, любить вас и

всячески вам помогать. Все эти три способа лучше отва­ги и силы. Не соблаговолите

ли узнать, что они такое?

Поистине, вот что хотелось бы мне, единственному, знать!

Как раз этому учат Конфуций и Мо Ди. Конфуций в Мо Ди стали государями, не имея

царства, и управляли, не имея подданных. Все люди в мире, мужчины и жен­щины,

стояли на цыпочках и смотрели в их сторону, вытягивая шеи, желая угодить им

и уберечь от невзгод. Вы, ваше величество, владеете десятью тысячами колес­ниц.

Если вы захотите быть таким, как эти мужи, то все люди, живущие в границах вашего

царства, будут благо­денствовать. Тогда вы намного превзойдете Конфуция и Мо

Ди.

Царь

Кан не нашелся что ответить, Хуэй Ан

же не мешкая ушел.

Царь

сказал людям своей свиты:

Как ловко говорил этот гость! Мне, единственному, и возразить нечего!

Глава III

ЦАРЬ МУ [25]

Во времена

чжоуского царя My из страны на далеком Западе пришел кудесник, который мог проходить

сквозь огонь и воду, входить в камень и металл, переворачивать горы, поворачивать

реки вспять, поднимать в воздух целые города, летать в пустоте и не падать и

беспрепятственно проходить через всякие твердые предметы. Не было конца всяким

чудесным явлениям, которые он мог вызывать. Но он умел творить превращения не

только вещей, но и в мыс­лях людей. Царь My чтил его, как божество, и прислужи­вал

ему, как господину. Он отвел ему покои в царском дворце, посылал ему мясо жертвенных

животных и лучших танцовщиц, чтобы развлечь его. Но кудесник счел царские палаты

слишком убогими, чтобы жить в них, блюда с цар­ской кухни слишком грубыми, чтобы

есть их, а царских танцовщиц слишком уродливыми, чтобы развлекаться с ними.

Тогда царь My построил для него новый дворец, призвав для его строительства

лучших мастеров по глине и дереву и лучших знатоков лаков и белил. К тому времени,

когда башня была закончена, царская казна совсем опу­стела. Эта башня высотой

в семь тысяч саженей возвыша­лась над горой Чжуннань, и ее называли “Башней,

прон­зающей небеса”. Царь поселил в ней прекраснейших де­вушек из областей Чжэн

и Вэй и повелел умаслить их волосы изысканными благовониями, вытянуть их густые

брови, украсить их шпильками и серьгами, одеть их в тон­чайший холст, отороченный

блестящим шелком из Ци, на­пудрить их лица и подчернить брови, украсить нефрито­выми

подвесками и обрызгать их настоем из душистых трав. Он велел им исполнить мелодии

“Принимаем обла­ка”, “Шесть драгоценных яшм”, “Танец Девяти поклонов” и “Утренняя

роса”, чтобы развеселить кудесника, и поднес ему самые дорогие кушанья. Каждый