Ле - Цзы

Небесная Доля

добивается успеха не реже, чем терпит неудачу. Разве

есть различие между теми, кто высчитывают, оценивают и вникают, и теми, кто

не де­лают этого? Только тот, кто, не меряя ничего, умеет изме­рить все, будет

целостен и не будет иметь изъяна. Но так происходит не потому, что он знает

о своей цельности или ущербности, —

и то и другое существует само по себе.

Циский царь

Цзин гулял на Бычьей горе. Посмотрев на север, где виднелись вдали стены его

столицы, он сказал со слезами на глазах:

Как прекрасен мой город! Как величав он! Отчего же на глазах у меня слезы? Почему

я должен буду когда-нибудь навсегда покинуть этот град? Если бы с древних времен

не было бы смерти, я бы ни за что не ушел отсюда!

Кун и Лянцю Цзюй разрыдались вслед за государем и молвили:

Ваши слуги благодаря великой щедрости вашей имеют счастье питаться высохшим

мясом и грубым зерном, ездить на простой телеге, запряженной клячей. Если уж

мы не хотим умирать, то что уж говорить о нашем господине!

Только

один Янь-цзы молча стоял и улыбался. Царь вытер слезы, повернулся к Янь-цзы

и спросил:

Сегодня у нас получилась грустная прогулка. Кун и Цзюй рыдали вместе со мной.

Отчего же ты улыбаешься?

Если бы добродетелью можно было продлевать жизнь, то ваши предки Тай-гун и Хуань-гун

жили бы веч­но. Если бы отвагой можно было продлевать жизнь, тогда Чжуан-гун

и Лин-гун жили бы вечно. А если бы эти госу­дари были живы и сегодня, то вы,

мой повелитель, сейчас стояли бы посреди поля в соломенной накидке и бамбуко­вой

шляпе и думали бы только о ваших тяготах. Разве нашлось бы у вас тогда время

думать о смерти? Ибо как же вы, повелитель, смогли взойти на царский трон? Потому

только, что предки ваши занимали его один

за другим, пока не пришла ваша очередь. И плакать по этой причине недостойно

вас. Я вижу перед собой лишь недостойного государя и льстивых слуг. Вот почему

я улыбался.

Цзин-гун

устыдился своего поступка, и в знак раская­ния он осушил винную чару, да и советников

своих тоже заставил выпить “покаянную чарку”.

Вэй жил человек по прозвищу У с Восточных ворот, который не горевал, когда у

него умер сын. Жена спроси­ла его:

Почему вы не горюете о смерти сына? Ведь вы лю­били его больше всех на свете!

Для чего мне горевать, — ответил У с Восточных во­рот. — Когда-то у меня не

было сына, и я совсем не горевал. А теперь у меня, как и прежде, снова нет сына

— только и всего.

Землепашец

поспешает за временами года, купец гонит­ся за барышом, мастеровые торопятся

овладеть новыми ре­меслами, а служилые люди рвутся к власти — к этому вынуждают

их обстоятельства. Но у землепашцев бывают наводнения и засухи, у купцов — доходы

и убытки, у ма­стеровых — удачи и неудачи, а у служилых людей — поражения и

победы. Таково действие Судьбы.

Глава VII

ЯН ЧЖУ [48]

Чжу странствовал в Лу и остановился у господина Мэна [49]. Мэн спросил его:

— Мы просто

люди, и ничего более. Зачем нам слава?

Слава помогает нам разбогатеть, — ответил Ян Чжу.

Если я богат, к чему мне еще слава?

Она помогает нам получить высокий чин.

Если у меня уже есть высокий чин, к чему мне еще слава?

Она послужит нам после нашей смерти.

Если я умер, то для чего мне слава?

Она поможет нашим потомкам.

Чем же моя слава может помочь моим потомкам?

Ради славы мы решаемся на изнурительные труды и обременительные заботы, но тот,

кто ее завоюет, облаго­детельствует весь свой род и окажет услугу всем жителям

округи, не говоря уже о его собственных потомках.

Однако же тот, кто радеет о славе, должен быть це­ломудрен, а если он целомудрен,

он не может не быть бед­ным. Он также должен быть скромным, а если он скромен,

он не сможет получить высокий чин.

Когда Гуань Чжун служил первым советником в Ци, он вел себя распутно, когда

государь распутничал, и бывал нескромен, если государь вел себя нескромно. Он

следовал государю и в мыслях, и в речах, и благодаря его искусству царь Ци стал

первым среди владык мира. Но после его смерти потомки его были только семейством

Гуаней. Когда же первым советником стал Тянь, то он держался скромно, если государь

расточительствовал, и был щедр, если госу­дарь проявлял алчность. Все люди перешли

на его сторону, и так он установил свою власть над целым царством, а его потомки